— К Марии Анатольевне сходите, —
посоветовала им Лидия Михайловна — хозяйка флигеля. — У нее чердак
есть, авось не прогонит.
— Чердак? Да ты окончательно сошел с
ума, — раздраженно буркнул Семену в спину Алешка, когда тот
развернулся в указанном направлении.
Семен улыбнулся. Ну наконец-то до
ребенка дошло. Сын бросился за ним, нагнал и пристроился рядом,
что-то бурча сквозь зубы. Однако счастье быть в тишине длилось
недолго. Леша быстро одумался и вернулся к ставшему обычному для
него покровительственно-снисходительному тону, от которого у Семена
сводило зубы.
— Пап, ты же знаешь, мы с Катей
готовы на все, чтобы тебе помочь! Но мне не кажется, что эта
деревня то, что тебе нужно.
— Мал ты еще, чтобы за отца решать,
что ему нужно, — отозвался Семен. — Я два года делал все, что вы от
меня хотели. Дай передохнуть, а?
— Мы хотели? Пап, ты себя со стороны
видел? И ты правда хочешь остаться с такими руками? Врач сказал,
дальше будет хуже!
— Так бросьте меня где-нибудь и не
мучайтесь, — еле слышно выдохнул Семен.
Алеша остановился, но Семен не стал
извиняться, пусть и почувствовал себя виноватым. Дети старались
ради него. Это было правдой.
Вместе — Семен впереди, Леша чуть
поодаль, — они дошли до нужного дома, и Семен попытался
самостоятельно открыть шпингалет на калитке, но пальцы подвели.
Чертыхнувшись, он посторонился, освобождая место сыну. Тот мрачно
хмыкнул, обошел отца и дернул тугой рычаг. Дверь поддалась.
— Есть кто? — крикнул Семен в пустой
двор.
Двор отозвался тишиной.
— Пошли, в дом постучим, — решил
Семен и первым ступил на узкую дорожку, выложенную плиткой в один
ряд.
Он успел сделать несколько шагов,
когда вдруг раздался дикий лай, сопряженный с рыком, что-то большое
бросилось в его сторону, и Семен, испугавшись, не удержался и упал,
заслонившись рукой в ожидании нападения. Но нападения не
последовало. Семен осторожно отвел руку от лица и огляделся. В
нескольких метрах от него была расположена большая клетка: не
меньше пяти-шести квадратных метров и метра три в высоту. Она была
затянута металлической сеткой, и теперь на эту сетку бросалась,
брызжа слюной и заходясь от лая, громадная собака. Сетка
прогибалась под ее весом, и казалось, что она держится
исключительно чудом или божьим промыслом.
— Леша, назад, — выдохнул Семен и
попытался встать. Скрюченные пальцы заелозили по земле. Сын
подскочил, дернул его вверх, и тут на крыльцо выскочила
старуха.