Рядом со сложенной аккуратной стопкой
одеждой обнаружился подсумок с книгой о ментальном
доминировании, туда же моя хозяйка убрала кошель. Я распустил
тесемки и сказал:
—
Сколько с меня за лечение?
Марта лишь фыркнула.
—
Куда-то собрался, колдун?
Колдун? Ах да! Она же видела
перстень…
Я
кинул кошель на тюфяк, натянул через голову рубаху и
сообщил:
—
Пойду в город.
Девчонка скривила гримасу нарочитого
удивления.
—
Пешком? Не пройдешь и половины пути! Замерзнешь в
лесу!
Я
припомнил, какого труда стоило дойти до входной двери, и
поморщился. Но отказаться от своей затеи и не подумал. И без
того слишком много времени потеряно впустую.
—
Никто не возьмется меня довезти? Я хорошо заплачу!
—
Кто?! — фыркнула знахарка. — Здесь кругом только медведи да
волки!
Я
захлопал глазами в неприкрытом изумлении.
—
Так это не хутор? Ты что же, живешь посреди леса совсем
одна?
—
А где еще жить ведьме, скажи на милость?
Ответ знахарки вверг меня в ступор.
Ведьма? Она — ведьма?!
Зачесалась поясница, я непроизвольно
потер то место, где была рана, и неуверенно
улыбнулся.
—
Ты ведь шутишь, да?
Марта ничего не ответила, отложила
шитье и отошла к печи, выудила ухватом чугунный горшок и
позвала меня за стол.
—
Иди завтракать. А то смотреть больно, одни кожа и кости. А
нам, лесным ведьмам, нравятся упитанные. В них мяса
больше.
Я
подумал-подумал и отказываться от приглашения не стал. Не на
убой же меня, в самом деле, откармливают. В этом случае
лечить попросту не требовалось — бери и разделывай, отрезай
лучшие куски. Уже даже кровь спустили.
При этой мысли меня
передернуло.
Завтракали пшеничной кашей с топленым
маслом, белым хлебом и залитыми медом лесными орехами на
десерт. Не обошлось и без травяного настоя, а вот теплым молоком
хозяйка меня потчевать уже не стала.
Хоть я и был голоден как волк, есть
старался без спешки, настороженно прислушиваясь к желудку, но
организм принял пищу без неожиданностей и никаких неприятных
сюрпризов не преподнес. Под конец трапезы я вновь завел
разговор об оплате лечения.
—
Сколько с меня, фрейлейн?
—
Потом! — беспечно отмахнулась Марта и стала убирать со стола
грязную посуду.
Я
поднялся на ноги и неожиданно обнаружил, что ростом девчонка
уступает мне от силы на половину головы, а впечатлению
хрупкой малышки обязана исключительно худобе и очень бледной
коже. Она словно состояла из сплошных углов, и даже белые
волосы торчали во все стороны неровно подстриженными
прядями.