Сюда приходили и фризы, и франки, и саксонцы, и славяне, и даже
смуглые чернявые купцы из далёких южных земель песка и солнца
иногда забирались сюда. Теперь настал и наш черёд.
После уплаты въездной пошлины мы вольны были идти куда нам
вздумается, но первым делом я отправил Кнута и Жадину на торжище,
сбыть нашу невеликую добычу, обменяв её на провиант и все
необходимые расходники. И я очень надеялся, что Жадине удастся
сбить цены настолько, чтобы выйти хотя бы в ноль.
Ну а все остальные, за исключением пары караульных, пошли вслед
за Вестгейром, который, по его собственным словам, знал, где тут
наливают самое лучшее пиво.
— И зачем нам пиво, если мы можем гнать огненный эль? — ворчал
Торбьерн. — У нас три бочки на борту, хватит каждому, чтобы квасить
неделю от зари до зари.
— Затем, что мы этот огненный эль продадим и купим хотя бы
сраной крупы и овощей, чтобы не жрать одну селёдку, — сказал я. —
Токи и Хальвдану нужны лекарства, хоть какие-нибудь. У нас даже
дёготь почти кончился.
— И кого за это благодарить? — огрызнулся кузен.
— Хороший вопрос, брат Торбьерн, — сказал я, снова не найдя
более удачного ответа.
— Того же, кого и благодарить за огненный эль, — сказал
Рагнвальд.
В глазах Торбьерна эта заслуга всё-таки перевесила.
Мы зашли в прокопчённую и тёмную таверну, из которой доносились
пьяные крики и хохот, хотя день ещё только начинался.
— Бранд, — вдруг обратился ко мне Кеолвульф. — Дозволь мне лучше
в церковь сходить.
— Иди, если что, знаешь, где нас искать, — с лёгким сердцем
отпустил я.
Мерсиец, захваченный в плен и мною же освобождённый, проявил
себя верным товарищем, и даже в битве за Йорвик сражался на нашей
стороне. Таких, впрочем, среди саксов было немало, многие
предпочитали сразу присоединиться к будущим победителям. Так что
Кеолвульф, хоть и оставался христианином, всё же подчинялся
язычникам.
Зато остальные ввалились в таверну с довольными рожами и
радостными возгласами, успев соскучиться по хорошей пьянке. Пир у
братьев Рагнарсонов не задался, а с тех пор случая не
представилось. До сегодняшнего дня. Тем более, был и повод.
Отпраздновать победу над пиратами и устроить тризну по тем, кто
остался там, в море.
Я же задавался другой целью, хотя моё присутствие на пьянке было
обязательным. Я намеревался отыскать здесь желающих влиться в наш
дружный коллектив. «Морскому соколу» срочно требовалась свежая
кровь, и пусть даже это будут датчане, юты, саксы или кто-либо
ещё.