– Сегодня они сторговались, завтра ты
умрешь! – сказал гость, вставая. – Ты воин – смерть встретишь
достойно. Держи!
Это была «хаттабка», самодельная
ручная граната, популярная среди абреков. Стандартный армейский
запал, облегченный заряд. Удобно носить, легко применять.
Маленькая, но смертельно опасная штучка. По убойной силе уступает
обычной гранате, но в радиусе пяти метров не уцелеть. Я жадно
схватил оружие.
– Почему вы мне помогаете?
Он остановился у лестницы, улыбнулся.
В зыбком свете плошки улыбка показалась зловещей.
– Я помогаю себе.
– Почему вы не убили меня?
– Ты получил бы искупление, а я –
остался без дочери. Она у меня единственная. Тебя убьют другие. Я
не хочу, чтоб тебя резали, как барана, ты этого не заслужил. Воину
важно умереть достойно, скоро ты это поймешь. Соблюдай правила, и
заслужишь милость.
Я не понял и показал «хаттабку».
– Они могут узнать, кто дал ее
мне.
– Никогда! – спокойно ответил старик.
– Страж наверху забудет о моем приходе, а ты не скажешь. Воин,
которого предали, сам не предает. Если он воин. Прощай!
В тот миг мне стало пронзительно
стыдно, как будто меня уличили в постыдных мыслях…
2.
–
Павел Ксаверьевич! Господин прапорщик!
Меня трясут за плечо. Какого черта? Кто такой Павел
Ксаверьевич, и что он тут делает? Открываю глаза. Надо мной
встревоженное лицо с вихрастой челкой. Поручик Рапота… Павел
Ксаверьевич – это я.
–
Вы скрежетали зубами и ругались во сне, – говорит Сергей, убирая
руку с плеча. – Вам плохо? Позвать доктора?
–
Все хорошо, поручик!
Он
смотрит недоверчиво.
–
Обычный кошмар. Вам не снятся?
Он
качает головой. Счастливчик!
– У
нас с вами дело, – чуть не сказал «мероприятие». – Уговор в
силе?
– А
вы… – он все еще сомневается.
Я
смеюсь, и он улыбается в ответ.
–
Пять минут четвертого! – Рапота щелкает крышкой часов. – Самое
время!
Одеваемся и выходим в коридор. Здесь суета: ковыляют на
костылях раненые, санитары несут носилки, пробегают сестры
милосердия с утками и бинтами. Никому нет дела до выздоравливающих
офицеров, решивших погулять. В руках у одного корзинка – тоже
ничего удивительного. Выходим за ворота поместья (по пути Сергей
объясняет, чтоего реквизировали у владельца под госпиталь), идем
вдоль ограды и сворачиваем в парк. Деревья вдоль дорожки старые, с
частыми, узловатыми ветками. Листья только-только пробиваются, но
даже сейчас в парке сумрачно. Почему-то приходит на память: «Темные
аллеи». Так называлась книжка, которую я читал в госпиталях. Я там
очень много читал – больше заняться было нечем…