Так, в зобу дыханье сперло. Люблю окорачивать жеребчиков.
–
Вчера штабс-ротмистр пытался изнасиловать сестру милосердия Ольгу
Матвеевну Розенфельд, – это Рапота. – Если б не вмешательство
прапорщика…
Жеребчик хоть бы глазом моргнул – в курсе. Та-ак, здесь
другая игра.
– В
любом случае прапорщик не имел права. Я уполномочен передать вам,
господин Красовский, вызов от князя Бельского. А так же вам,
поручик!
–
Ему-то за что? Не оскорблял…
–
Стал свидетелем, но не предпринял мер.
Ах,
вот что?
–
Тяжесть нанесенных оскорблений заставляет князя требовать
удовлетворения немедленно. За оградой ждут экипажи. Ехать недалеко,
поэтому врач не нужен. (Правильно, зачем лишний свидетель?) Если вы
уклонитесь…
–
Нельзя отказывать таким людям.
–
Оставьте свои шуточки, прапорщик!
– Я
серьезно.
– А
вы, поручик?
–
Принимаю!
–
Едем!
Нагло разваливаюсь на койке. Жеребчик опять в недоумении.
–
Насколько помню, корнет, за мной выбор оружия?
–
Плохо помните! Право выбора оружия за оскорбленной стороной! А
поскольку вид оскорбления самый тяжкий, князь имеет право диктовать
условия дуэли.
Вон
оно как, Петрович! Они меня за идиота держат?
–
Знаете что, корнет? Катитесь вы со своим князем и его оскорблением
куда дальше!
Столбняк. Мягше с людьми надо быть, господин корнет,
мягше.
–
Так вы уклоняетесь от дуэли? В таком случае я…
–
Если вы сделаете шаг, корнет, я выброшу вас в окно. Вы имели
счастье лицезреть князя? Спешу заверить: тоже будет и вам. Я не
люблю насильников и хамов. Ваш протеже получил по заслугам. Или мы
будем стреляться на моих условиях или все останется как есть.
Понятно?
–
Чего вы хотите?
Как-то быстро он сдулся.
–
Право выбора оружия.
– В
нашем экипаже револьверы и шашки. Что предпочитаете?
–
Винтовку!
Не
ждали-с?
–
Позвольте, как винтовку?
–
Таково мое желание.
– У
нас нет винтовок! – он почти кричит.
–
Так озаботьтесь, чтоб были. Даю полчаса! – демонстративно смотрю на
циферблат часов. – Если через тридцать минут не явитесь, буду
считать: от дуэли уклонились. Со всеми вытекающими…