– Прощайте, мистер Брокльхерст, передайте мой привет миссис и мисс Брокльхерст, и Августе, и Теодоре, и мистеру Броутону Брокльхерсту.
– Охотно, сударыня, благодарю вас. Дитя мое, вот книга, озаглавленная «Спутник ребенка», прочтите ее со вниманием, особенно ту часть, в которой рассказывается о страшной внезапной смерти Марты – испорченного ребенка, предавшегося пороку лжи и обмана.
С этими словами мистер Брокльхерст сунул мне в руку маленькую книжку и удалился.
Миссис Рид и я остались одни. Несколько минут прошло в молчании, она шила, а я разглядывала ее. Миссис Рид, должно быть, было тогда приблизительно тридцать шесть или тридцать семь лет. Это была женщина крепкого сложения, широкоплечая, невысокого роста. У нее было широкое лицо с непомерно развитой нижней челюстью, низким лбом, большим выдающимся подбородком и правильными ртом и носом. Из-под бесцветных бровей смотрели совершенно лишенные мягкости глаза, кожа у нее была смуглая, а волосы светлые, как лен. Сидя на низком стуле в нескольких шагах от ее кресла, я изучала ее лицо, разбирая каждую черту в отдельности. В руках у меня была книжка, в которой описывалась внезапная смерть лгуньи. Мне советовали обратить особенное внимание на этот рассказ, который мог служить предостережением для меня самой. Все, что только что произошло в этой комнате, все, что миссис Рид наговорила обо мне мистеру Брокльхерсту, вся их беседа, – все это было свежо и живо в моей памяти, все это терзало и мучило мой мозг. Я вспоминала теперь каждое слово так же ясно, как раньше слышала его, и безумная жажда мести зародилась и стала расти в моем сердце.
Миссис Рид подняла голову от своей работы, ее глаза встретились с моими, ее быстро двигавшиеся пальцы остановились.
– Уходи отсюда, ступай в детскую, – приказала она мне.
В моих глазах или выражении лица она, по всей вероятности, увидела нечто вызывающее, потому что произнесла эти слова в крайнем, хотя и сдерживаемом раздражении. Я встала и пошла к двери, затем вернулась обратно, прошла к окну через всю комнату и остановилась возле ее кресла. Я должна была говорить: меня жестоко оскорбили, и я должна была выразить свое возмущение, но как? Какие средства были в моих руках, чтобы поразить моего врага? Я собрала все свое мужество, всю энергию и внезапно разразилась следующими словами: