Маг в Законе. Том 1 - страница 78

Шрифт
Интервал


            -- Я поеду, -- гулко ухнуло за спиной. -- Отвезу.

            Ты обернулся.

            У крыльца стоял непонятно как пробравшийся во двор Федюньша.

            А немой Михайло держался за бок и лишь разевал рот по-рыбьи.


ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ


            А у Федюньши Сохача в глазах, за голубой кромкой, всегда одно:

            ...белка скачет.

            Рыжая, пушистая. Хвостом во все стороны безобразничает. Еловая лапа под белкой трясется, тоже рыжиной отблескивает. Старая потому что; сохлая. Иглами брызжет на тропу. Солнце белку пятнами разукрашивает, оглаживает по шерстке: балуй! балуй мне! Клесты сверху орут на попрыгунью, а ей хоть бы хны.

            Опустилось ружье.

            Неохота стрелять в белку.


* * *


            -- Езжай, Федюньша, езжай, -- согласно кивнул купец.

            Дверь за его спиной снова открылась, и на крыльцо под руки вывели Княгиню. На Рашке лица не было: бледная, как смерть, глаза безумные, остановившиеся, губы дергаются судорожно, пытаются воздуха глотнуть.

            Неужели -- опять?.. неужели?!

            Позади шел хмурый урядник, подкручивая вислый ус. Купцу он на ходу показал большой, волосатый кулак. Ай, мама! -- в оловянных глазах урядника даже мелькнуло живое, человеческое: "Падина ты, Ермолай Прокофьич, шиш лесной, со своей рябиновкой! Старого дружка под монастырь..."

            Когда Княгиню проводили мимо тебя, она на миг обернулась, взглянула в упор -- словно крикнуть хотела без голоса; да так и не сложилось.


            Разом постаревшую женщину уже усаживали на телегу -- а ты все продолжал смотреть в пустоту, и видел омут лица Княгини, в котором тонули боль и обреченность.

            Обреченность и боль.

            И никакой надежды.

                                                                                                       -- Маги?! Кошмар моего босоногого детства!..

                                                                                                                                        Опера "Киммериец ликующий",

                                                                                                                                        ария Конана Аквилонского.


ПРИКУП


            Господин полуполковник изволили кушать чанахи по-эчмиадзински.