...Господин
полуполковник подцепили вилкой томный баклажан и улыбнулись
собственным мыслям. Пожалуй, и для князя Джандиери лично соседство
ресторации с временным приютом усопших на руку. Во всяком случае,
сейчас: далеко ехать не придется. Перешел улицу -- и на месте.
Символично, знаете
ли.
-- Осмелюсь
побеспокоить вашу светлость! -- у стола возник официант в черкеске
с посеребренными газырями. Осиная талия официанта ловко
переломилась в поклоне, и свет газовых рожков наискось резанул по
металлическим набалдашникам. Вышколенный грозным хозяином,
служитель "Картли" прекрасно знал, кого, когда и как следует
величать. Вот и теперь: вместо служебного "ваша бдительность",
полагающегося старшему офицеру жандармерии, да еще из Е. И. В.
особого облавного корпуса, официант сообразил именовать знакомого
гостя по титулу.
Это он молодец:
господин полуполковник сегодня были в цивильном, запросто.
-- Чего тебе?
-- Там, внизу,
господин вахмистр явились. Велели передать, как вы сами
распорядились: доставили-с. Повели демонстрировать первую особу.
Какие будут распоряжения?
-- Передай: я скоро
буду. Со второй особой обождать до моего появления. Свободен!
Это "Свободен!" в
чувственных, но твердых устах господина полуполковника всегда
звучало одинаково. После него любой, будь он лакей, чиновник
акциза, статский советник или племянник городского головы -- да-с,
любой вздыхал украдкой с облегчением, вытирал лоб и спешил
испариться.
Умные люди.
Официант оказался не
глупей прочих -- исчез, растаял призраком после крестного
знамения.
Спиной -- нервами,
кожей, дорогой тканью щегольского сюртука -- господин полуполковник
чувствовали... нет, видели: дверь, ведущая на кухню. Вот из щели
высовывается круглая физиономия Датуны Саакадзе, распаренная жаром
духовок, вот она безмолвно вопрошает: доволен ли? Да, доволен, --
так же без слов ответствует официант, растягивая в улыбке не
столько губы, сколь полоску тщательно подстриженных, лоснящихся
усиков. Доволен, пребывает в расслаблении; нового заказа, скорей
всего, не воспоследует.
Датуна счастливо
кивнул, поверив.
И здесь он совершил
промашку, этот хлебосольный толстяк, чье заведение в некотором
смысле скрашивало господину полуполковнику пребывание в захудалых
мордвинских пенатах.