Светлые, алые, пламенные, тёмные и
рубинового цвета платья в пол с пышными юбками струятся вдоль их
точёных фигур. У всех дам открытые плечи и руки. Глубокие декольте.
Длинные волосы, собраны в замысловатые причёски. На шеях, скажу
вам, что я сам вижу, — тяжелые нитки жемчуга и колье с ярко
сверкающими бриллиантами. Головы дам украшают тиары и диадемы.
Парча, бархат, щёлк, лёгкие ткани у
шлейфов платьев, которые развеваются на лёгком ветерке. От этого
великолепия у меня захватывает дух. Я бывал на балах, но это
выходит за рамки всего виденного мной ранее. Наверное, так бы себя
почувствовал дикарь, которого вырвали из привычной среды и бросили
в центр светского мероприятия, где-нибудь в Санкт-Петербурге.
Я беру себя в руки. Стараюсь
успокоиться. Мы с Мастером Дайсом спускаемся вниз. Я вижу, что
рядом с Дантом Руманом стоит женщина, не больше сорока лет.
Высокая, стройная со светлыми, практическими седыми волосами, среди
которых чернеют тонкие пряди волос, заплетённые в косы, которые
украшают нити жемчуга.
У женщины красивое, но властное лицо,
чем-то напоминающее изображения знатных матрон Древнего Рима. Она
одета в ниспадающее, как волны, тёмное платье, за которым тянется
длинный шлейф, который сам собой парит в воздухе и не касается
пола.
Я сразу догадываюсь, что она — жена
Данта Румана и моя мать. Осталось только вспомнить, как её
зовут?
«Анна Румана», — её имя само собой
возникает в моей голове.
Что же, уже неплохо! По крайней мере,
я знаю, как её зовут. Теперь осталось понять, как к ней
обращаться.
Тёмные глаза Анны Руманы внимательно
следят за мной. В них чувствуется безраздельная власть, а ещё
любовь ко мне, которую она не может продемонстрировать на
публике.
Поток приносит меня к подиуму. Я
делаю шаг на каменную твердь. Меня чуть качает, всё же для меня
летать ещё непривычно. Подхожу к своим родителям. Мастер Дайс идёт
за мной. Я чувствую его взгляд у себя на затылке.
— Ну, наконец-то! — рокочет Дант
Руман. — Хоть раз ты прибыл вовремя! А я-то уже подумал, послать за
тобой гонца!
Я останавливаюсь, стараюсь не
смотреть по сторонам и мучительно думаю, что мне ответить отцу.
Пока я размышляю, позади меня
раздаётся голос Дайса:
— Ваше Сиятельство!
Я думаю, что так он обращается к
Данту, но в ответ слышу женский голос:
— Арий! Оставь свои манеры для
имперских приёмов! Ты же знаешь, что я не выношу подобных
обращений!