- Построить
можно, и даже кормчих для него найти нетрудно, хоть и говорят, что
Ловгайское озеро коварно. Но как товар на нём доставлять? Боится
степная живность Ловгая, – почти искренне вздохнул полусотник. –
Что овцы, что лошади крайне скверно переносят даже речной путь. А
они – первый товар, что кайсаки гонят в Авликолье. И товар ценный,
надо заметить.
Признаться
честно, в своих объяснениях Хлябя несколько лукавил. Нет-нет,
никакого обмана, просто... ну не было у Стояна никакого приказа на
исследование восходных берегов Ловгая. Зато была здоровая тяга к
хорошей жизни, а устроить её он мог, лишь имея высокий чин. Не
меньше полуполковника! Но из-за прошлогоднего провала подкаменского
воеводы, лишившего его людей, которых в здешних местах днём с огнём
не найдёшь, полусотник лишился и надежды на скорый карьерный рост.
Нет достаточно людей в подчинении, некому строить новые острожки и
приводить земли под руку государеву, а значит, не видать Стояну и
должности полуполковника.
Вот
тогда-то, ломая голову над решением сей задачи, и придумал он, как
поправить свои дела и добиться-таки вожделенного чина. Всего-то и
надо пробить дорогу от бийских острогов напрямую к кайсакам через
восходные земли за Ловгаем. А кто сядет на устроенный торговый
тракт, тот точно не останется без прибыли, людей и... новых
должностей. Эта идея, пожалуй, была даже получше строительства
малых острожков вниз по Бие. Вот и отправился полусотник в
разведку, взяв с собой лишь четвёрку самых верных и сильных бойцов
из своего личного десятка. Опасно? Так здесь самские земли, они
вообще опасны. Что ж теперь, страдать и вешаться, что
ли?
Нет, будь
его воля, взял бы и больше людей, но... если бы они у него были!
Нужно ведь и в остроге достаточно стрельцов держать, не то, не дай
светлые, навалятся очередные самы-находники, пожгут всё, до чего
дотянутся, а самому Стояну потом придётся отстраивать крепостицу
заново... и как бы не в чине обычного стрельца. Разжалует же
полковник за оставление острога без присмотра. Как пить дать,
разжалует. Эх!
За беседой
стрельцы и их гости и не заметили, как подкрался вечер, и на воду
Биянки опустились сумерки. Но, полыхнул ярким пламенем костёр, и
сгустившаяся, уже скрывающая пологие бока холмов темнота вдруг
отпрянула на миг, чтобы тут же вновь укрыть их собой, окончательно
превращая вечер в ночь.