- Что ж,
рад был знакомству с честной компанией, – поднялся на ноги гость, а
следом встала с чурбачка и его спутница, – Но, пора нам прощаться.
Время позднее, а дел и у вас, и у нас завтра, думается, предстоит
ещё много, а?
- Согласен,
– вслед за гостем и его невестой поднялся на ноги и Стоян. Протянул
руку для традиционного рукопожатия... и тут же полетел кубарем
наземь, увлекаемый движением гостя, успевшего заодно уронить на
землю и свою невесту. А точно там, где только что стоял полусотник,
пронеслась тяжёлая стрела и вонзилась в борт лодки. «Самская»,
успел отметить тот и заорал, даже не успев подняться на
ноги.
- Туши
костёр!
Вторая
стрела не успела ударить в цель, как огонь погас, словно по
мановению руки, и лагерь погрузился в непроглядный мрак.
Искажение
волховского Полога Покоя, как называл его дед Богдан,
установленного мною на подходе к лагерю стрельцов, бросило меня на
землю едва ли не раньше, чем я сообразил, что именно происходит в
темноте, окутывающей каменистые холмы. Но вонзившаяся в «скулу»
вытащенной на берег лодки, стрела расставила все точки над «ё».
Потом уже был истошный крик уроненного мною полусотника, метания
его стрельцов, шипение ошпаренных взваром из перевёрнутого котелка
углей костра, и тихий, но отчётливый, сдавленный мат Светланы,
приземлившейся аккурат на меня.
Провести
ладонью перед глазами подруги, напитывая собственной волей старый
наговор, повторить ту же операцию с самим собой… и вот уже ночная
мгла, окутавшая лагерь, отступает, превращаясь в чёрно-белую, но
весьма чёткую картинку. «Кошачий глаз» – не самый лучший вариант
для тех же штурмовиков Яговичей, но в нашей ситуации он оказался
идеален. Дикий берег же, а не город! Ночь, никаких фонарей,
прожекторов и свечения окон поблизости. Даже костёр погас, а
значит, неожиданной засветки, способной временно ослепить
заговорённого, нам можно не опасаться.
- Арбалет в
руку и отползай под борт лодки. Прикроешь мне спину, – тихо
произнёс я, подталкивая разлёгшуюся на мне Свету. Девушка сверкнула
глазами, но спорить не стала и, ящеркой соскользнув с моей груди,
поползла под защиту плавсредства, чёрной скалой возвышающегося над
молочно-белой гладью воды. И арбалет прихватить не забыла. Вот и
славно. Ну а мы... повоюем.
Чехол с
моим собственным оружием послушно раззявил «пасть», и выхваченный
из него самострел с колчаном словно сами прыгнули в руки. Воля
цепляется за острые и колкие руноставы на ложе, дугах и
эксцентриках, наполняя их силой. И тут же тихо, почти неслышно
трещит взводящая тетиву рейка, отзываясь ощутимой вибрацией в
предплечьях. Тяжёлый болт занимает своё место меж направляющих... К
бою готов.