Впрочем, будучи человеком осторожным,
а, главное, много повидавшим, господин де Сен-Жиль помнил и то, что
Лоррены всегда отличались прекрасной памятью, и, подобно всем
выскочкам, лучше помнили плохое, чем хорошее. Пару месяцев назад
шевалье мог во всей красе наблюдать это в Амбуазе, когда
незадачливые заговорщики-протестанты, попытавшиеся было сбросить
незаконное правление Гизов, были схвачены и, в нарушении всех
обещаний, гроздьями развешаны на стенах и воротах королевской
резиденции или же утоплены в Луаре. Тогда, глядя на агонию
казнимых, Антуан мог только благодарить Всевышнего за то, что замок
Азе-ле-Ридо стоит на Эндре, и его жена тем самым избавлена от
зрелища плывущих по реке трупов.
Высокомерие Лорренов способно было
завести далеко, тем более что юный гость еще и поскромничал. Ведь
если, благодаря матушке, принадлежащей к младшей ветви дома Валуа,
шевалье де Бар приходился троюродным братом королю Франциску II, то
его супруге, королеве Марии Стюарт, он был двоюродным братом. Так
что через пару месяцев мальчик действительно сделается герцогом...
и с принцессой обручится... И, через три-четыре года, когда придет
черед Александра де Бретея отправляться ко двору, у него при этом
дворе будет готовый враг — влиятельный и по-юношески нетерпимый.
Примите поздравления с помолвкой.
За этими печальными размышлениями
господин де Сен-Жиль как-то утерял нить разговора, а когда
прислушался, понял: все очень плохо. Его юный друг не просто
хвастал своей охотой. Он посмел сказать, будто разбирается в охоте
много лучше королевы Марии и всех ее родственников. На это юный
граф заметил только, что будет интересно, где гостеприимный хозяин
собирается размещать их на ночь, ибо этот «охотничий домик» никак
не соответствует представлению графа де Бар о гостеприимном дворце
— с имением Омалей не сравнить...
Шевалье де Бретей несколько смутился.
Гости промокли, замерзли и устали, а он заставляет их сидеть за
столом и выслушивать его речи. На тон мальчика он внимания не
обратил и не заметил, что юный Лоррен в ярости. Зато господин де
Сен-Жиль прекрасно это заметил. Но решил — утро вечера мудренее,
глядишь, гость выспится, подобреет, а шевалье де Бретей начнет
рассуждать здраво, как подобает его возрасту.
Утро, однако, не принесло желаемого
умиротворения. Шевалье де Бретей непрестанно говорил о помолвке,
затем о каком-то загадочном подарке детям, а в довершении пригласил
всех на охоту. Подобное заявление стало последней каплей. Юный
Лоррен поднялся из-за стола и объявил, что пора отправляться. «Меня
ждут кузены», — надменно сообщил он.