— Действительно, очень сложно понять,
ваше сиятельство, что все, чем обладает и может похвастаться граф
де Бар, досталось ему по наследству. А сам его сиятельство может
пока бахвалиться лишь тем, что все его люди стараются выполнять
капризы и прихоти сеньора вовсе не из желания ему услужить, а
только чтобы не связываться со вздорным мальчишкой.
Юный шевалье чуть было не задохнулся
от возмущения, рванул повод. И едва удержался в седле, когда лошадь
встала на дыбы. Несколько мгновений ушло на то, чтобы восстановить
равновесие и еще несколько — на то, чтобы всадник и лошадь вновь
сделались друзьями.
— Вот видите, шевалье, к чему
приводит несдержанность, — обронил господин де Броссар, в то время
как молодые шевалье на службе его сиятельства подъехали ближе, дабы
в случае необходимости помочь.
— Глупая скотина, — тон мальчика
вовсе не соответствовал словам, что он произнес, так что лошадь не
обратила на них ровным счетом никакого внимания.
— И все же вы не воспользовались ни
хлыстом, ни шпорами, — как бы между делом заметил де Броссар.
— Но я же сам был виноват, — молодой
человек, державшийся в седле для своих лет почти безупречно,
удивленно взглянул на воспитателя. — Нечего было за повод дергать.
Хлыст и шпоры, — фыркнул он.
В тоне мальчика явно читалось
снисхождение к человеку, не понимающего таких очевидных вещей:
— Да она бы меня сбросила... Знаете,
де Броссар, может она и заслуживает небольшого урока... Но, —
шевалье задумался. — Во-первых — если эта малышка решит показать
характер, мне с ней все равно не сладить, а во-вторых, — граф
тряхнул головой, — все же это я был виноват.
— Отрадное благоразумие... и
рассудительность, — тон шевалье де Броссара не изменился. — А вы не
пытались относиться к людям так же как к лошадям?
— Господин де Броссар, простите, я,
наверное, действительно что-то не то сделал, — юный граф бросил на
воспитателя взгляд, способный растрогать даже ландскнехта. — Но я,
право, не понимаю, — голос мальчика задрожал.
Воспитатель вздохнул:
— Шевалье, я заметил, что вы не
пытаетесь применить силу там, где можете получить отпор. И способны
признавать ошибки, коль скоро вам пришла охота их допустить. Видите
— все очень просто. Ваши люди так же как эта лошадь и даже в
большей степени, чем она ничем не обязаны вашему сиятельству. И в
любой момент могут покинуть службу. Лошадь может вас сбросить, а
ваши люди — оставить на дороге с кучей вещей.