Офицеры, сопровождавшие мальчика,
собирались с явным неудовольствием. Мало того, что они лишились
замечательного развлечения в виде охоты, им предстоял путь по
размытой осенней дороге, ночлег в каком-нибудь придорожном
трактире, и все это — вместо общества радушного хозяина и его
красавицы-жены в великолепном замке.
Юный граф также был не в восторге от
своего решения. Во-первых, он должен был признать, что Бретей
ничуть не уступал родовому гнезду Омалей, а уж после осеннего ливня
и вовсе представлялся землей обетованной. Во-вторых, охоту он любил
и слегка досадовал, что отказался от участия в благородной забаве.
И, в-третьих, — выпитое накануне бургундское недвусмысленно давало
о себе знать головной болью и отсутствием аппетита. Но решение было
принято, хорошее или дурное и менять его не следовало. Уж это-то
взбалмошный мальчишка сумел за свою жизнь понять.
Меж тем свита графа де Бар не чаяла
дождаться окончания пути. Их вовсе не радовала необходимость
сопровождать юного Лоррена в его долгом путешествии. Но что делать,
если путешествие в компании с графом было для них единственной
возможностью увидеть Париж. Однако сейчас молодые люди с тоской
думали о счастливцах в Бар-сюр-Орнен, на несколько лет избавленных
от необходимости исполнять прихоти сеньора.
— Ну, что же вы, господин де Броссар?
— юный шевалье был более не силах терпеть молчание воспитателя.
— Ваше сиятельство? — шевалье всем
своим видом изобразил полнейшее недоумение.
— Пожалуйста, — смутился мальчик. — Я
не понимаю. Вы... Я вас чем-то обидел?
Молодой человек за несколько недель
проведенных с новым воспитателем успел понять, что молчание шевалье
де Броссара означает одно — граф де Бар опять сделал что-то не то.
А уж если его начинают именовать просто титулом — дело совсем
плохо. Причем его сиятельство никак не мог уловить, какие именно
поступки сеньора Барруа и Лоша вызывают неудовольствие достойного
шевалье.
— Меня? Ни в коем случае. Если не
считать того, что мой плащ не просох, лошадь не отдохнула, а
дорога... Впрочем, это вряд ли может называться дорогой. — Шевалье
де Броссар решил, что сказал все, что было нужно, и сосредоточился
на том, чтобы объехать глубокую лужу, некстати разлившуюся посреди
дороги.
— Я не понимаю, — граф де Бар был
поистине несносным ребенком, однако никто не смог бы сказать, что
этот юный шевалье не может добиваться своего.