Слушая пространный рассказ
воспитателя, Мишель постепенно успокаивался и потому предстал перед
их величествами, не страдая от излишней робости. И все-таки хилый
семнадцатилетний король показался мальчику почти богом, а
восемнадцатилетняя кузина, королева Мария Стюарт, почти богиней.
Чтобы быть признанными небожителями без всякого изъяна, королю
Франциску II мешал вялый и сонный взгляд, а королеве Марии изрядный
рост. Мишель де Бар решительно не мог понять, как можно влюбиться в
подобную дылду.
Только королева-мать Екатерина Медичи
во вдовьем платье без единого украшения и в черном чепчике аттифе,
таким же, как у его матушки, с огромными грустными глазами и
изящными руками показалась юному шевалье совершенством. Она так
ласково ободрила графа де Бар, так проникновенно поведала ему о
предстоящей учебе, что Мишель готов был бежать на уроки немедленно.
В то же время король Франциск что-то вяло бормотал о необходимости
пообедать, а королева Мария беспрестанно трещала о доброте и
государственной мудрости дядюшки Гиза, об охоте, танцах и о том,
что в своей провинциальной глуши кузен даже не догадывался о
столичных развлечениях. Нет, Мишель де Бар совсем не так
представлял себе величие французских королей!
Знакомство с кузенами-принцами также
несколько разочаровало шевалье. Александр де Валуа был на год
младше Анри де Гиза, а принц Беарнский оказался малышом неполных
семи лет. Граф де Бар не понимал, как можно обучаться с такими
малявками. Мальчик, правда, предположил, что для него подобное
обучение вряд ли будет трудным, и от души посочувствовал
родственникам, которым придется состязаться с таким разумным и
образованным шевалье, как он.
Должно быть, сочувствие слишком явно
отразилось на лице графа, потому что маленький принц Беарнский, до
этого с некоторой робостью разглядывавший большого двоюродного
брата, приободрился и с интересом спросил:
— Барруа — это где?
— А, это у нас в Лотарингии, —
ответил принц де Жуанвиль раньше, чем Мишель успел открыть рот.
Юный граф нахмурился. В вопросе наследника Наваррского престола не
было желания оскорбить, но в ответе кузена мальчику послышалось
пренебрежение.
— А Лотарингия — это где? — с той же
непосредственностью продолжил расспросы малыш.
На этот раз побагровел Анри де
Лоррен. Мишель улыбнулся.