Рисунки бывшего правителя Милана
шевалье Жоржа-Мишеля разочаровали, а изображения Агнесы Сорель
удивили. Мальчик признавал, что любовница короля была очень хороша
собой, однако могла бы стать воистину прекрасной, если бы не
странная манера выбривать брови и лоб. Взглянув же на фрески
Лодовико Моро, граф де Лош и вовсе остолбенел. Какие-то звездочки,
намалеванные словно рукой ребенка, надписи и змеи («Это не змеи, —
поправил шевалье де Броссар, — это шелковицы с герба Сфорца»).
Жорж-Мишель не понимал, к чему было это малевать.
«В тюрьме человек способен и не на
такое», — проговорил господин де Броссар, и юный граф вновь пришел
в недоумение.
Неужели опекун намекает на свою ссору
с дядюшкой Шарлем? — забеспокоился молодой человек. Задумавшись над
сложными взаимоотношениями воспитателя и дяди, юный граф как-то
упустил из вида, что бывший правитель Милана томился в Лоше в
тюрьме, а когда вышел из задумчивости, судьба Лодовико Моро и вовсе
вылетела у него из головы, так как слуги предложили гостям ужин,
ничем не уступавший обеду.
После полуторачасовой трапезы в
небольшом саду при замке зажглись факелы, и все приобрело какой-то
сказочный, неземной вид. Разряженные в пух и прах маленькие жители
Лоша прочитали в честь гостей стихи, а две девочки пустились в
пляс. Стихи шевалье Мишель счел бездарными, танец некрасивым — во
всяком случае, гораздо худшим, чем танцы его любимого Барруа — но
старания юных чтецов и танцовщиц тронули сеньора Лоша и были
вознаграждены десятью ливрами на каждого. А потом Жорж-Мишель
заметил, как утомленные событиями дня Анри де Бурбон и Александр де
Валуа клюют носом, а Анри де Жуанвиль трет кулаками глаза, и сам
почувствовал, что у него слипаются веки. Придворные во все голоса
восхищались гостеприимством графа де Лош, но хозяин и его юные
гости мечтали лишь об одном — поскорее добраться до кроватей.
Новый день принес кузенам новые
сюрпризы, и одним из главных было то, что окрестные сеньоры,
привлеченные известием о приезде в Лош хозяина и принцев крови,
поспешили в город, желая познакомиться с соседом и выразить
почтение королевским отпрыскам. Жорж-Мишель с трудом успевал
запоминать имена, названия замков и поместий, а управляющий с
вдохновением рассказывал сеньору и его гостям об обитателях
Монпупона, Кузьера, Вилландри, Азе-ле-Ридо, Юссе и Монбазона, а
также множества иных замков, названия которых немедленно вылетели у
графа де Лош из головы.