Брат короля также жаждал заслужить
одобрение воспитателя. Однако если шевалье Жорж-Мишель учился
деликатности, то принц из дома Валуа учился у своего наставника
Амио благодарности. И потому наотрез отказался лишить
гостеприимного кузена спальни. Юные родственники спорили,
изощрялись в изящных оборотах и расшаркиваниях, лакеи нетерпеливо
переступали с ноги на ногу, господин де Виллекье, еще один
воспитатель принца, каждую минуту хотел вмешаться, но Броссар и
Амио каждый раз его останавливали, с интересом ожидая окончания
спора. В конце концов, не каждый день встретишь деликатного Лоррена
и благодарного Валуа. Наконец, несколько утомленные затянувшейся
дискуссией, граф де Лош и принц де Валуа решили уложить на
вожделенную кровать самого юного из кузенов — маленького принца
Беарнского, и вся толпа во главе со взволнованными мальчишками
поспешила в соседнюю спальню.
Анри де Бурбон с упоением делился
впечатлениями от праздника со своим воспитателем мэтром Бове и
потому почти не удивился нежданному нашествию родственников,
наставников и слуг. А когда кузены объяснили мальчику, в чем
причина их визита, и предложили знаменитую кровать ему, малыш
посмотрел на кузенов, на свою кровать и наивно заметил,
что уж если на его кровати так много места, то на
королевской его должно быть еще больше, и они смогут
улечься там вчетвером. Шевалье Мишель даже подскочил от столь
неожиданного решения, принц Александр захлопал в ладоши, а толпа,
увеличившаяся на маленького Беарнца, мэтра Бове и двух лакеев,
переместилась в спальню сына герцога де Гиза.
Поначалу идея спать вчетвером на
одной кровати вызвала у принца де Жуанвиля лишь пренебрежительное
пожатие плеч, и он даже пробурчал, будто всегда был уверен, что
Анри де Бурбон боится спать в темноте. Однако стоило Генриху
узнать, что кровать, о которой идет речь, принадлежала королю, как
лицо мальчика просветлело, и он снисходительно хлопнул принца
Беарнского по плечу, уверяя, будто готов охранять его сон.
Через четверть часа три принца мирно
посапывали в подушки, а шевалье Жорж-Мишель размышлял, что
«сиятельство» «сиятельству» рознь. Вот он, граф де Лош и де Бар,
спит на королевской кровати, а граф де Мейнвиль стережет его сон. И
герцогом он станет, и на принцессе женится, зевнул шевалье.
Когда-нибудь... когда подрастет...