После первых же слов красавицы ее
свойственники озабочено переглянулись. Герцог Клод де Гиз принялся
рассеянно теребить кинжал. Его брат, кардинал Лотарингский, начал
рассматривать тяжелые тома свода французских законов. А сын Франсуа
поднял взгляд к прекрасным аркебузам, украшавшим стену, словно
размышляя, которая из них лучше всего сможет устранить столь
незначительное препятствие, как господин де Броссар.
Впрочем, через некоторое время его
светлость со вздохом сожаления убрал руку с кинжала. Кардинал
Лотарингский перестал вспоминать французские законы. Франсуа отвел
взгляд от аркебуз. Шевалье де Броссар был крепким орешком, и
участники тайного совещания разошлись, так ничего и не решив.
А через два дня при дворе разразился
грандиозный скандал. Его подробности обсуждались не день и не два,
а почти месяц. Еще бы, обвинение воспитателя дофина в исповедании
протестантизма и его изгнание из Парижа сами по себе заслуживали
внимания, однако ссора короля Франциска с сестрой и ее спешное
отбытие в Наварру оказались событиями и вовсе из ряда вон
выходящими.
Отъезд Маргариты из Франции
взволновал двор, всполошил Париж, напугал протестантов и привел в
восторг Сорбонну, чьи теологи уже давно требовали «засудить
мегеру». Эти пылкие люди громогласно уверяли, будто гнев короля
Франциска еще будет воспет поэтами наподобие гнева Ахилла. Что же
касается придворных, то они с трепетом рассказывали друг другу, как
король обвинил Маргариту в том, будто она подослала к его сыновьям
еретика, а возмущенная Маргарита кинула в лицо брата обвинение в
неблагодарности.
Не все придворные верили, что
господин де Броссар протестант и что именно он несет
ответственность за появление в королевских покоях протестантских
летучих листков. Тайком поговаривали, будто листовки в королевскую
спальню подбросила фаворитка Франциска I герцогиня д'Этамп, весьма
страстная протестантка, и что именно эта особа, заметив, в какую
ярость впал ее возлюбленный, поспешила отвести гнев короля от себя,
обвинив во всем Броссара, которого с первого дня невзлюбила за
безупречность и заботу о дофине.
Герцогиню д'Этамп обвиняли и при
дворе принца. Наследник престола ни на миг не поверил обвинениям
против воспитателя и потому готов был броситься к ногам отца, моля
не изгонять шевалье де Броссара. К счастью, Диана де Пуатье вовремя
узнала о намерении дофина и успела перехватить принца, моля не
совершать непоправимого.