Генрих II легко подписал указ о
дарование вдовствующей графине де Бар титула принцессы Блуасской,
благо титул не подразумевал передачу кузине самого Блуа и не мог
быть завещан ею сыну, однако задумавшись о доходном имении, впал в
замешательство. Замок Плесси-дю-Парк, дающий права на титул
маркиза, его величество любил и сам; Шенонсо было подарено им Диане
де Пуатье, а замок Азе-ле-Ридо батюшка даровал кому-то из своих
друзей; замок Гран-Шатле напоминал о парижской тюрьме, а Вилландри,
Кузьер и Монпупон были давно заняты.
От досады наихристианнейший король
уже готов был сбросить со стола карту провинции, когда в его голову
пришла воистину гениальная мысль. Идея положиться на волю
Провидения была достойна любителя рыцарских романов, и монарх решил
немедленно претворить ее в жизнь. Генрих тщательно зажмурился и
наугад опустил палец вниз. При этом госпожа Диана слегка
подтолкнула карту, так что палец возлюбленного аккуратно опустился
на город Лош. При виде подобных результатов король остолбенел,
Диана улыбнулась, Екатерина растерялась, а коннетабль де Монморанси
разразился проклятиями.
— Государь! — бушевал вояка. — Лош —
это важный стратегический пункт, образцовая крепость. Корона не
может отдать этот город в чужие руки.
— Это руки двоюродного племянника
короля, — немедленно вмешалась Диана.
— Да хоть родного! — продолжал
возмущаться коннетабль. — В конце концов, подкиньте этому щенку
пару другую тысчонок, подарите должность при дворе или еще один
титул, но не отдавайте Лош!..
— Что за речи, сударь!..
— Вы не уважаете Господнюю волю!.. —
в один голос возмутились жена и любовница короля.
Нельзя сказать, будто слова
коннетабля не произвели на Екатерину впечатления, однако будучи
женщиной суеверной, итальянка не осмелилась противиться воле
Всевышнего. Что поделать, Екатерина не заметила, как возлюбленная
ее мужа подтолкнула карту. Дело в том, что Диана была не только
очень умна, но и весьма ловка, почти ничем не уступая прославленным
парижским воровкам.
Все эти события доходили до господина
де Броссара с изрядным опозданием, и он не мог в должной степени
разделить радость или печаль бывшей воспитанницы. К тому же смерть
королевы Наваррской надолго погрузила шевалье в печаль и тоску, и
он почти не заметил ни вдовства Маргариты де Бар, ни неудачного
сватовства Франсуа де Гиза к Жанне д'Альбре, ни замужества Жанны,
ставшей супругой Антуана де Бурбона.