Граф молчал, потрясенный словами
дамы. Провел рукой по лбу, вскинул голову.
— Назовите мне имя негодяя. Я вызову
его на дуэль.
— Нет-нет, мой рыцарь, он прикажет
вас убить! Вы не знаете этого человека, а я знаю. Говорят, по
вечерам вместе с его величеством он выходит на парижские улицы,
чтобы кнутом избивать несчастных горожан, но это далеко не самое
страшное его преступление. У него есть отель на улице Бетези, куда
его клевреты доставляют похищенных женщин: крестьянок, горожанок,
благородных дам — ему безразлично, кого делать игрушками своих
нечистых страстей. А потом, когда эти несчастные ему надоедают, он
велит топить их в Сене.
Юноша вскочил:
— Ради Бога, Жанна, скажите, кто он,
и я всажу клинок негодяю прямо в сердце!
— Ах, нет! — застонала красотка. — Я
не допущу, чтобы вы себя погубили. Этот человек негодяй, но он
родственник короля, любимец королевы-матери, лучший друг дофина.
Они отправят вас на эшафот, а я этого не переживу! Предоставьте
меня моей участи... Я удалюсь в какой-нибудь монастырь строго
устава, чьи стены надежно защитят меня от преследований подлеца. Я
приму постриг... если, конечно, он не похитит меня по дороге...
Жанна заломила руки, подняла к
потолку залитое слезами лицо и упала на колени:
— Прости мои грехи, Господи, — еле
слышно шептали ее губы, — но у меня припасен кинжал. Если негодяй
посмеет покуситься на мою честь, я пронжу себе грудь клинком...
— Всевышний не допустит вашей
смерти... Я ее не допущу!
— Ах, мой Ланселот, — укоризненно
покачала головой дама, — для благородного сердца честь дороже
жизни. Знайте же, мерзавец поклялся увезти меня в свои владения,
где он полновластный сеньор... А если... если даже после насилия я
не проявлю покорности... — голос дамы задрожал, — негодяй пригрозил
изобличить меня перед судьями как падшую женщину...
Фоканберж застонал.
— Назовите его имя, Жанна!
— Нет, мой рыцарь, нет. Этот негодяй
слишком могущественен...
— Скажите имя! — крикнул юный граф,
более не владея собой.
— Граф де Лош и де Бар... —
прошептала дама, бессильно роняя голову на руки. — Любимый
племянник кардинала Лотарингского... любимец ее величества
королевы-матери... лучший друг дофина... Вы же видите, мой
Ланселот, эта безнадежная борьба... Забудьте меня...
— Нет! — молодой человек решительно
поднялся. — Я мужчина и я спасу вас, любовь моя. Этот человек
вероломен — я тоже буду вероломным. Он забыл о чести дворянина —
ради вас я тоже о ней забуду. Он попирает закон — что ж, я не стану
обращаться за помощью к правосудию. Я прикажу поступить с ним так
же, как его клевреты поступали с его жертвами. Через три дня,
Жанна, вы будете свободны.