— Вот, товарищ Менжинский, познакомьтесь. Это товарищ Москвин из
нашего ЦК. Он руководит всеми партийными кадрами, заведует
Орграспредотделом, — представил мне Сталин первого из вошедших в
его кабинет.
А уже тот представил генсеку второго:
— Вот, товарищ Сталин, перед вами тот самый ценный работник, о
котором мы говорили. Я не знаю более идеального сотрудника. Он
замечательный исполнитель. Однажды поручив что-то этому человеку,
можно быть совершенно уверенным в том, что он никогда не подведет,
все сделает и доведет дело до конца без всяких дополнительных
напоминаний со стороны руководства. И выполняет он порученное
настолько тщательно, что даже не может остановиться, углубляясь в
работу до тех пор, пока не поступит прямое распоряжение прекратить
работать над заданием. Сам же он не останавливается никогда, всегда
добираясь в любом порученном деле до самой сути. И потому я считаю,
что на новую должность Особого Комиссара партийного контроля при
руководстве ОГПУ он подойдет идеально. Зовут этого ответственного
сотрудника Николай Иванович Ежов. И я готов за него поручиться.
Я подумал в этот момент: «Ну что ж, на ловца и зверь бежит. Вот
еще один кандидат в очередь на ликвидацию, еще один будущий
кровавый палач, не уступавший в смертельном ремесле массовых
репрессий Генриху Ягоде. И, может быть, есть в этом какой-то знак
судьбы? Во всяком случае, теперь мне не надо за ним бегать, раз
привели этого злодея прямо ко мне. Хотят меня контролировать с
помощью этого мерзкого гнома. Да только вряд ли у них получится.
Посмотрим еще, кто кого дожмет в борьбе за власть над СССР:
партийцы чекистов, или чекисты партийцев». Но вслух, я, разумеется,
ничего подобного не сказал. Лишь произнес в слащавой
интеллигентской манере Менжинского:
— Очень приятно. Рад познакомиться с вами, товарищ Ежов.
Маленький человечек, поздоровавшись, вел себя удивительно тихо,
скромно осматриваясь в большом кабинете. Иосиф Виссарионович,
внимательно глядя на него, проговорил, прищурившись:
— Ну, будем считать, что наш товарищ Ежов, хоть и мал, да удал.
А потому поручим ему уже с завтрашнего дня приступить к новым
обязанностям на Лубянке. Вы введете его в курс дела, не так ли,
товарищ Менжинский?
Я кивнул, а что еще мне оставалось? После чего смотрины нового
Особого Комиссара, наблюдателя от высших партийных аппаратчиков за
руководством ОГПУ, закончились, и оба посетителя удалились. А
Сталин дослушал до конца мой прерванный доклад про оппозиционеров,
сосланных в Горки, где теперь организовался Особый политический
изолятор. Когда я закончил говорить, он снова затянулся своей
трубкой, потом неожиданно выдал поручение: