Айрис работала в хранилище и почти никогда не бывала в публичных
залах, так что то, что в один из дней ей зачем-то потребовалось
туда пойти, можно было считать знаком судьбы. За одним из столов,
окружённый книгами по археологии Ближнего Востока, сидел профессор
Ментон-Уайт. Они поздоровались, а когда Айрис пошла обратно в
хранилище, окликнул её и пригласил на чашечку чая. За столиком в
кафе на Уолтон-стрит профессор и рассказал о Герберте
Редбридже.
Эрик Ментон-Уайт был известен в первую очередь не как учёный, а
как автор рассказов и талантливый редактор, работавший в
издательстве «Чатто и Виндус». В частности, он редактировал все
романы Клементины Сетон, пока она не переключилась на книги для
детей, которые выходили в другом издательстве. Не было секретом и
то, что он гостил в Эбберли в день исчезновения леди Клементины.
Оказалось, что он поддерживал переписку с её сыном, и в одном из
писем тот поинтересовался, не может ли профессор порекомендовать
ему человека, который мог бы разобрать и привести в порядок
библиотеку в Эбберли. Когда-то у Вентвортов был даже личный
библиотекарь, но с тех пор, как должность упразднили в конце
восемнадцатого века, книгами никто по-настоящему не занимался, хотя
владельцы свою библиотеку постоянно пополняли. Ментон-Уайт решил
предложить работу своим выпускникам, и несколько человек вызвались.
И вовсе не потому, что их так прельщали десять фунтов в неделю и
жизнь в глуши, а потому, что это было Эбберли, то самое поместье,
где писала свои книги Клементина Сетон и где она таинственно
исчезла. Библиотека Эбберли представлялась сокровищницей, в которой
можно обрести всё, что угодно, от бесценного манускрипта
двенадцатого века до черновиков неизданного романа леди
Клементины.
Редбридж был из тех, кто согласился на предложение, и сразу
после церемонии вручения дипломов отправился в Эбберли. Он пробыл
там меньше месяца, а потом отказался от места. Айрис не могла
понять, то ли Ментон-Уайт на самом деле не знал причин ухода, то ли
хотел скрыть их от неё.
– Мистер Редбридж в Эбберли не прижился, – сказал старый
профессор. От чая его лицо раскраснелось. Айрис отчётливо видела
сетку сосудов на его носу и округлых, гладких щеках. – Они все там
очень замкнутые, закрытые. Никогда не поймёшь, что у них на
уме.