– Говорят, это приносит несчастья…
– Что приносит несчастья? Работать в Эбберли? – переспросила
Айрис.
– Работать на Вентвортов. Поверие здесь такое… Что это
несчастливая семья, и дел с ними лучше не иметь.
– Вроде как проклятие?
У Айрис даже похолодело в груди от собственных слов, хотя в
проклятия она не верила.
– Много всего болтают. Даже Мэри, а она из Стоктона, родители
отпускать сюда не хотели… Последние, кто в доме из местных
работали, плохо кончили, – Джоан перешла на шёпот. - Одна совсем
опустилась, жила в Лондоне с какими-то бродягами. Родные пробовали
её вернуть, но всё без толку, а сейчас и вовсе не знают, где она. А
парень, который шофёром работал у леди Клементины… – Джоан сделала
глубокий вдох. – Уже и в живых нет. Молодой совсем был,
говорят.
– Он из-за леди Клементины умер?
– Нет. И умер он даже не в поместье, но оно тому причиной. Здесь
в это верят… Местные считают, что Вентворты и сами несчастны, и
другим от них беды. Особенно, если это женщина… Это всё пошло с тех
времён, как монастырь разрушили. С тех пор Вентворты и мучаются за
грехи…
– Но монастырь разве не при Генрихе Восьмом разрушили? –
удивилась Айрис. – В шестнадцатом веке…
Джоан на секунду задумалась, а потом сказала:
– Да, при нём.
– Я не заметила, чтобы они мучились. – Айрис вспомнились парк,
конюшни, машины в гараже, картины в гостиных и столовое серебро,
спрятанное под замком, которое Айрис увидела лишь мельком, но всё
равно смогла оценить его количество. – Живут себе прекрасно.
– Вот когда Эбберли принадлежал Сетонам, те хорошо жили,
счастливо. А как только вернулись Вентворты, опять начались
беды-несчастья. А уж когда бедная леди Клементина исчезла, то
последние, кто не верил, поверили.
– И ты веришь?
Джоан перевела глаза на потолок, разгладила сначала зачёсанные
за уши волосы. потом воротничок платья, а потом, хорошенько
подумав, сказала:
– Только необразованные люди верят в проклятия, но вот как не
верить? Хотя сама я ничего такого за два года тут не заметила,
только этот плач по ночам… Вот сегодня опять был. Вы не
слышали?
– Плач? – Айрис ничего похожего на плач не слышала ни этой
ночью, ни когда-либо ещё.
– Да, тихий такой… Или вой, или стонет кто-то. Мэри говорит, что
на пение больше похоже, такое без слов, знаете… У вас, видно, сон
крепкий. Мы с Мэри обе слышали. Только я ночью, а она вечером,
что-то относила в спальню мисс Причард, идёт назад, а в коридоре
точно пение разносится. Почти неслышное. И главное, не понять,
откуда звук. Он везде, а начнёшь прислушиваться – нет его. Мэри
говорит, до меня тут девушка работала, так та говорила, что звук –
точно колокол звонит, где-то далеко-далеко. Как на похоронах… Или
как струну тронули… Вот такой звук. Не слышали?