Крепкий ботинок. И подошва у него надёжная. Хрыч на первый взгляд хоть и тянул лет эдак на сто пятьдесят, но зажало мне стопу знатно.
– Я хотел кое-что уточнить, уважаемый Григорий Петрович… – и быстро сунул ему в лицо раскрытое удостоверение. – Про Клыкова Льва Николаевича из тридцать восьмой.
Ногу слегка попустило. Хватка старичка ослабла.
– Вот жешь и пить колотить! Не могу я. Болею, – проворчал он.
– У вас сосед пропал, – попытался я воззвать к совести и сочувствию.
– Вот и залепись, тля! Пошёл он на куй, в кузницу, глядь! Захлебал уже своим воем, баклан штопаный! – Старичок снова попытался закрыть дверь, но ногу-то я не убрал!
…И нога мне за это спасибо не сказала!
– Где вы были вчера ночью, господин Лепрекон? – сурово спросил я.
– А вы, гражданин начальник, за лекарством не сбегаете? – вдруг заискивающе засюсюкал тот. – Там вот внизу…
Он залез в карман, выгреб целую горсть монет и протянул трясущейся рукой. Я вспомнил про аптеку, подставил ладонь под мелочь и уже даже кивнул в знак согласия, как старичок продолжил:
– Мне бы всего один мерзавчик, тля… – он просительно изогнулся. – Здоровье поправить, трёпаный шрот. Овинник, пардон злодремучий, не даёт…
– Что ж вы, Григорий Петрович, монетки-то свои товарищу майору при исполнении суёте? Совсем страх потеряли? – с укоризной в голосе поинтересовалась молчавшая до того Ксения.
– У-у-у, ведьма рыжая! – старый хрыч погрозил клюкой и со всей силы впечатал палкой мне по ботинку.
Я взвыл, схватился за носок и запрыгал на одной ноге, рассыпая монеты по полу.
Дверь захлопнулась.
За нею послышались удаляющиеся шаги и сердитое бормотание.
– Очень больно? – участливо полюбопытствовала девушка и провела рукой по поджатой коленке.
Боль куда-то мгновенно испарилась, будто не было.
– Нет, – признался я.
– Вот и хорошо, – порадовалась Ксения, проводя пальчиками по моему предплечью.
И мне захорошело так, что даже мелькнула мысль, не хватанул ли я где того самого приворотного зелья? С клубничкой.
Хотя я у неё ничего не пил.
– Деньги собрать с пола нужно, – неуверенно предложил я. – Отдать.
– А-а! Ерунда! Они сейчас сами рассеются, – отмахнулась Ксения, очаровательно улыбаясь.
Я улыбнулся ей в ответ.
А потом скользнул взглядом по полу.
…Монет на полу не было. Только кучки пыли.
Я встряхнул головой, пытаясь избавиться от морока.