Картина получалась отчасти жуткой,
отчасти она по-прежнему отдавала фарсом, но смеяться мне вовсе не
хотелось.
— Вы же расскажете про ваш мир? —
заглядывая мне в лицо, спросил Вениамин Васильевич. — Может, вам
сейчас не верится, но нам очень и очень интересно, как живут другие
люди!
— Мой. Мир? — ощущая себя последним
идиотом, спросил я.
— Он просто не пришел в себя до
конца! — воскликнул Платон Алексеевич. — Может, нам стоит оставить
его на денек?
— Ну уж нет! — пробасил Владлен
Иванович. — Нужно просто задавать правильные вопросы.
— Думаете? — спросил Вениамин
Васильевич. — А может, нам достаточно будет сменить обстановку?
Вот, Александр, простите, что без отчества, совершенно из головы
вышибло.
— Андреевич, — повторил я,
по-прежнему не понимая, чего глобально от меня хотят эти трое, и уж
тем более — целая комиссия за их спинами. Но последний вопрос
прозвучал достаточно четко.
— Гнетущей, — ответил я.
— О-о! — тут же вздернул вверх палец
Платон Алексеевич, а следом за ним загудела и комиссия. — Звучит
уже неплохо.
— В смысле? — нахмурился я и покрепче
вцепился в край кровати. Так, на всякий случай.
— Скажи вы что-то простецкое, вроде
бы как «хорошо» или «нормально». Или «так себе», — добавил Вениамин
Васильевич к первым двум версиям.
— Или еще чего похуже! — пробасил
Владлен Иванович, но тут же уступил слово.
— Тогда мы бы с вами, вероятнее
всего, сперва провели исследование, базовый тест…
Он продолжил говорить, а я опять не
слушал. Отключился, потому что не мог больше ничего воспринимать,
погрузившись в свои мысли. Эта троица вещала мне о тестах и
проверках, просила рассказать про мой мир, как будто бы я
действительно куда-то там перенесся. Вероятно, это все же сон. Или
кома. Крылатов чем-то меня саданул, а я теперь брожу в лабиринтах
собственного разума.
— Куда бы вы, коллеги, предложили его
перевести? — троица начала совещаться, руководствуясь вопросами
Вениамина Васильевича. — Я бы предложил попросту на пару этажей
повыше. Все же, наш институт имеет еще и надземные этажи, — он
посмеялся фальшиво, но не натужно.
— Согласен полностью, — кивнул
Владлен Иванович, а вот Платон Алексеевич молча согласился, хотя
потом, искоса на меня посмотрев, добавил:
— Вы думаете, что ему стоит наш мир
показывать? — продавив слово «наш», сказал он. — Все-таки, если с
ним общался Крылатов…