— Тс… ш-ш-ш! — замахал на него руками
Вениамин Васильевич. — У нас будут исключительно трудовые
откровения. Как живет простой народ там. А он, простите, Александр…
Саша! Посмотрит, как живут советские люди здесь. Просто поговорим.
Пожуем чего-нибудь. А как вы на это смотрите? Александр… Андреевич!
— восхитившись собственной памяти, задал он свой последний
вопрос.
Я же смотрел на троих, удивляясь лишь
тому, что если это все у меня в голове, то какая же это охрененная
детализация должна быть! Сны обычно черно-белые и беззвучные, а тут
столько людей… Но не воспользоваться моментом я никак не мог:
— Так куда я попал?
— В прекрасную страну! — воскликнул
Платон Алексеевич.
— Уверен, что плохих стран не бывает,
— поразил я членов комиссии сложной фразой длиной аж в шесть
слов.
— Бывает! Вот, Гаити, например, там
наши советские специалисты…
— Простите, — перебил я его. —
Советские?
— Советские.
— То есть, СССР? — уточнил я, готовя
больше себя к ответу, чем Платона Алексеевича.
— Именно так.
— А год сейчас какой? Тысяча
девятьсот семьдесят девятый? — наугад бросил я, насмешив этим всех
троих.
— Ну вы и даете, Александр Андреевич!
— Вениамин Васильевич рассмеялся уже не так натянуто, как прежде. —
Сейчас две тысячи двадцать четвертый! Год столетия, как Владимира
Ильича нет с нами!
— М-м-м! — только и выжал я из себя.
Можно было бы даже повторить еще разок, но я удержался. И так могли
посчитать ненормальным, буквально на грани прошел. Не стоит
рисковать так сильно.
— Вы можете идти? — спросил меня
Вениамин Васильевич, заботливо приложив — всего лишь приложив —
ладонь к плечу. Похоже, что трогать меня он опасался точно так же,
как боялся и всего остального. Его натянутость была видна
невооруженным глазом. В речи и в поведении.
Коллеги его держались чуть более
свободно, но тоже были сдержаны и в действиях, и в словах. Но
задумка выбраться повыше мне понравилась. Тут и станет все понятно
— кто из нас больший псих.
Я не верил в то, что действительно
попал в Союз. Да еще и в двадцать четвертом году. Как бы… такого не
бывает! А то, что говорил Крылатов — ну и где он сейчас? Где-то
далеко от меня, уж точно. Или где-то здесь прячется.
Хотя бетонные подвалы я бы точно
знал. Все-таки, меня не могли перевезти в другой город. А куда
тогда Тему дели?