Было и ещё одно немаловажное обстоятельство – содержание ребёнка в Первом кадетском корпусе могло быть частично или полностью обеспечено за счёт средств «дворянского кошта». Правда, средствами этими можно было воспользоваться не всем.
Полная оплата обучения дворянскими деньгами устанавливалась только для детей-сирот или детей вдов, имеющих маленькую пенсию после гибели мужа и при отсутствии иных источников дохода. За казённый счёт в менее престижных, чем Первый кадетский корпус, заведениях могли также обучаться и дети лиц, прослуживших в офицерских чинах (и военными врачами) не менее десяти лет или уволенных с правом ношения мундира.
Попробовать добиться хотя бы части финансирования было необходимо, и Пётр Алексеевич начал хлопотать. Он писал письма, наносил визиты. Принимал деятельное участие в подготовке благотворительного новогоднего бала, что дало возможность коротко сойтись с губернским предводителем дворянства. Несколько раз ездил в Петербург... Но неделя сменялась неделей, а положительных сдвигов не наблюдалось.
Видя усердие, с каким его друг предпринимал одну попытку за другой в поисках источника средств для обучения сына, Карл Карлович и сам написал несколько «просительных» писем старым сослуживцам, ушедшим на покой в высоких чинах, в надежде на ходатайство с их стороны. Но генерал в «чинах» и генерал «в отставке» сильно различаются в своих возможностях... Так и не дождавшись ничего, кроме бодрых обещаний, барон стал исподволь готовить Петра Алексеевича к идее сменить выбор кадетского корпуса. Подобрать заведения с пансионом недалеко от Вятки. Чтобы и годовая плата – рублей двести пятьдесят – триста – семейный бюджет совсем не рушила, и навестить сына всегда можно.
Но друг и сосед, что называется, «закусил удила». Стал нервным, раздражительным, одёргивал и путано поправлял сына, когда тот отвечал урок Лиззи. И даже за «партеечкой» в шахматы вёл разговоры только на одну тему – кому ещё написал ходатайство и нет ли на примете способного помочь знакомца.
Решение проблемы поиска необходимой суммы пришло неожиданно...
По весне, когда солнышко уже стало пригревать настолько, что добрая половина городских улиц превратилась в весёлые, искрящиеся ручьи, Алексей, по своему обыкновению, время перед вечерним чаем проводил, наслаждаясь видом собак купца Каблукова.