Изнутри бывший дом минойцев выглядел
куда хуже, нежели снаружи. Обвалившиеся стены. Дыры в потолках и
полу. Рухнувшие проходы открывали взору некогда богатое убранство
обители царя Крита. Теперь же былое величие скрывалось под
многолетним слоем пыли, земли, поросшим кустарником и во мгле ночи.
Местами на кирпиче сохранились следы копоти — напоминание о
страшном пожаре, случившемся тут уже при дорийцах. С тех пор дворец
стоял пустым. А нынешние хозяева Кносса растащили все, до чего
смогли дотянуться. Осколки амфор и глиняных сосудов валялись под
ногами.
Пимен вздохнул и огляделся. Девушки
нигде не было видно.
— Элпида?
Ответа не последовало.
Пимен застонал:
— О-о-о, ну ты же знаешь, я терпеть
не могу эти игры!
И снова в ответ тишина.
— Ф-р-р-у-х!
Юноша прошел чуть дальше и
остановился возле тамариска. От дерева шел душистый и нежный
аромат. Пимен с удовольствием вдохнул его легкими. После вони
козьего навоза, этот запах был настоящей усладой для души.
— Элпида! — крикнул он, обернувшись в
сторону другого, северного, прохода. — Ну где же ты?!
И вновь ответом была тишина.
Развалины дворца в полном безмолвии наблюдали за ним из темноты.
Только слабый ветер шумел листьями кустарника.
Пимен поежился. Внутри вновь
загорелось необъяснимое чувство тревоги и желание покинуть это
место.
— Элпида? — тихо и осторожно позвал
он.
Злобный рык раздался над ухом, кто-то
сильно толкнул его в спину. Душа Пимена ушла в пятки, а сам он
рухнул в пыль посреди двора. Катнулся по земле и с ужасом уставился
на ветви тамариска. Теперь те, раскачиваемые ветром, казались
огромными и страшными когтями.
— О, боги, что это?! — хрипло
выдохнул юноша и тут услышал знакомый смех.
Ветви деревца разошлись, и из-под
кроны показалась девушка в зеленых эндромидах.
— А говорил, что не боишься
Минотавра, Пимен!
Секунду тот лежал на земле в полном
недоумении, выставив руку перед собой и пытаясь унять бешеное
сердцебиение. А затем его резко отпустило.
— Элпида, ты чего творишь?! Я ведь в
Аид раньше времени попаду из-за твоих шуточек!
Его искреннее возмущение вызвало
настоящую бурю хохота. Звонкий девичий смех пронесся по округе,
отражаясь от стен Кносского дворца.
— О, да! Я ведь говорила, что обожаю,
когда ты дуешься, Пимен!
Тот насупился еще больше, встал и
отряхнулся:
— Ничего смешного.