Четыре человека сражались с группой умертвий, но явно проигрывали в количестве. Ходоки являлись кошмарным отражением прежней разумной личности, с красными горящими глазами, с искривленным позвоночником, обтянутым мумифицированной плотью и длинными острыми когтями. Красавчики.
Мысленно выругавшись, я кинула в самую гущу огненный кристалл и активировала его. Яркое зарево на мгновение дезориентировало тварей ночи, позволяя людям быстро выскочить из тени деревьев, под последние лучи заходящего солнца. Оставшиеся твари сгрудились вдоль тени, но выйти так и не решились.
Жестами позвала спасенных за собой в сторону яркого пламени огня. Отказываться никто не стал. Поздоровавшись с эльфийками, которые сейчас находились под мороком, горемыки опустились прямо на землю и с жадностью припали к своим флягам с водой. Видимо, ходоки долго их гнали, успев вымотать. После битвы вести светские разговоры желания не было, так что все легли спать. Оставшись в карауле, я потихоньку ушла с места стоянки, расположившись неподалеку.
Достав мечи, я занялась наточкой. Лезвие переливалось в лунном свете, и я невольно засмотрелась на отбрасываемые им голубые блики. Сколько же людей погубила эта холодная красота…
Убрав мечи в ножны, я принялась затачивать клинки-трезубцы. Откуда у меня появилось это эльфийское оружие, знает только Нергал. Прекрасное серебро с узорами и рунами, заговоренное магами стихий, не раз спасало мою жизнь.
— Любуешься? — спросил мужчина, садясь рядом.
— Можно и так сказать, — улыбнулась я.
— Ну, здравствуй, Талиса!
— И вам не хворать, учитель.
Мой бывший наставник — Тересс — только разменял седьмой десяток. Седина давно коснулась его волос и бороды, но дух воина не покидал никогда. Он был высоким и подтянутым, способным убить врага, не делая лишних движений. Наставник ассоциировался у меня с барсом: сильный, свирепый, умный...
— Как же ты изменилась, моя девочка. Годы делают свое дело. Слышал, ты теперь гордость храма.
— Я не считаю так, учитель, и вы это знаете.
— Понимаю, ты все еще скорбишь о сестре, но время лечит!
— Уж кто-кто, а вы знаете: время может излечить раны, но рубцы все равно остаются.
— Талиса, прошло пять лет. Вы отомстили за её смерть. Разве тебе не стало легче?