Офицеры подхватили Ломена и Барятинского, и пропустили
вперёд цесаревича. Зашедший последним командир плутонга крикнул
только и ожидавшим этого комендорам29:
- По береговой батарее, огонь!
Матросы дёрнули запальные шнуры уже наведённых орудий, и
одновременно с выстрелами кормовых шестидюймовок «Памяти Азова»
оглушительно грохнул полный залп «Владимира Мономаха».
Фёдор Васильевич Дубасов был, несомненно, маньяк, психопат,
мизантроп, а по мнению некоторых, и скрытый сноб. Его
требовательность к подчинённым выходила далеко за рамки разумного и
приводила к бесконечным конфликтам, кают-компания30 дружно его
ненавидела, и его даже хотели заменить другим капитаном уже в ходе
путешествия, но не смогли. При всех своих странностях он был любим
императором, дружен с иностранными монархами, и умело втёрся в
доверие к цесаревичу, так что тот вмешался в присущей ему мягкой
манере, сочтя замену «неудобной».
Оборотной стороной медали была не подлежащая малейшему сомнению,
совершенно отчаянная храбрость, беззаветная преданность
военно-морскому делу, и помешанность на боевой эффективности
вверенного ему корабля. В мирное время Дубасов имел славу самого
неудобного капитана на флоте, причём как для подчинённых, так и для
начальства… но в военное время его корабль превращался в машину
абсолютного разрушения. Сейчас в его распоряжении был не минный
катер в полтора десятка тонн, с каким он когда-то наводил ужас на
турок, а шеститысячетонный крейсер с шестнадцатью мощными орудиями,
и капитан только ждал повода пустить их в дело.
Когда раздался звук выстрела, и через миг под кормовым балконом
«Азова»31 вспухло облачко разрыва, Дубасову пришлось сделать над
собой усилие, и потратить целых несколько драгоценных в бою секунд
на взгляд на Басаргина. Тот, более учёный и царедворец, чем боевой
офицер, явно не решался что-либо предпринять. Тогда капитан поднял
к глазам бинокль, чтобы бросить взгляд на «Азов». Цесаревич, со
свежими пятнами крови на кителе, что-то говорил офицерам, готовясь
зайти внутрь, кормовые пушки пришли в движение… повинуясь интуиции,
Дубасов непререкаемым тоном рявкнул:
- Залп!
Несколько секунд ушли на передачу команды, и это избавило
отчаянного капитана от бюрократической волокиты: полный залп с
обоих бортов фрегата грянул одновременно с выстрелами с кормы
корабля цесаревича. Цели были распределены заранее, и
выдрессированные до умопомрачения наводчики сопровождали их
непрерывно. Орудия ударили разом, окутав корабль облаком дыма от
сгоревшего бурого пороха. Вспышки пламени испятнали береговую
линию, столбы воды и клубы пыли поднялись в разных местах.
Казалось, полчище демонов ворвалось в гавань Кобе, превращая её в
самое опасное место, какое только было в этот миг на планете.