Обе шестидюймовки «Такао» успели выстрелить первыми, и один из
снарядов даже разорвался под мостиком «Мономаха», что было
неожиданно и приятно. Затем Такэхито увидел черноту направленного
прямо на него восьмидюймового ствола, успел вспомнить взгляд
русского принца после покушения… и мир для него исчез. Два
восьмидюймовых и шесть шестидюймовых снарядов, выпущенных разом с
почти пистолетной дистанции, превратили небронированый кораблик в
медленно погружающиеся на дно руины, а ударившая возле погреба
главного калибра торпеда обратила руины в подобие извергающегося
вулкана.
Полюбовавшись результатами первого залпа и отдав команду
минёрам, Дубасов побежал на левое крыло мостика, чтобы
перераспределить цели для орудий левого борта. Это спасло его от
попадания снаряда с «Такао», а вот Басаргину не повезло. Контузия
вывела его из строя, пару офицеров задело осколками, и потрёпанные
штабные унесли адмирала в лазарет. Дубасов этому только порадовался
— теперь никто не мешал ему воевать по-настоящему. Вернувшись
назад, он убедился, что правый борт выполнил задачу, и изрешечённый
снарядами, разрываемый на части детонацией собственных боеприпасов
«Такао» более не существует как нечто целое. Батарея на молу также
превратилась в море огня и дыма, больше целей для правого борта не
было, а вот с другой стороны ещё было во что пострелять, и капитан
снова отправился на левое крыло мостика.
«Яйема» уже получил несколько попаданий и густо дымил, стоявший
чуть дальше миноносец обстреливался носовыми малокалиберными
орудиями, и на него наводились три шестидюймовки, но капитана в
первую очередь интересовало не это. Наконец ухо уловило знакомый
звук в непросматриваемой части гавани, Дубасов удовлетворённо
кивнул, и принялся отдавать новые распоряжения. Хаотичный и
совершенно неэффективный огонь «Азова» заставлял его только
морщиться, вся надежда была исключительно на его фрегат.
Рёв бортовых залпов «Мономаха» подавлял любую волю, в панике
бежали даже те из артиллеристов японских полевых батарей, кто не
был ранен. Они слышали жуткое заклинание, прочитанное накануне
русским капитаном, и понимали: сопротивление бесполезно, и спасение
лишь в бегстве. Мирные жители Кобе, кто ещё до сих пор не покинул
город, теперь тоже устремились прочь, пытаясь скорее укрыться за
окружавшими порт холмами, пока вселившийся в крейсер демон убивал
всё живое и разрушал неживое возле воды.