А у меня — стоит закрыть глаза — та некрасивая сцена на кухне.
Осколки посуды, растрёпанный букет, мамины слёзы… Рустам тогда
пулей пролетел мимо меня, что-то бормоча на своём… А мама… Она так
толком ничего и не объяснила: «Тебе лучше держаться от него
подальше. Он очень разочаровал меня» Я хотела ей возразить: мол,
сама же к нему и толкала, но мама лишь вскинула руку, оборвав мои
возмущения: «Не хочу о нём говорить. Нам сейчас главное
сосредоточится на деле…»
Да, мама теперь так и называет мой грядущий развод — наше дело.
Но гораздо больше её, конечно же, волнует раздел.
Мы с матерью никогда не были особенно близки. Я всегда росла
папиной дочкой. А мама — она словно прилагалась к папе. Вернее, он
любил её, поэтому приходилось любить и мне. Я стыдилась того, что
отношусь подобным образом к родной матери, но… Она тоже особенно не
искала сближения со мной. По-настоящему родными мы стали после
смерти отца. Когда он ушёл — стали жаться к друг дружке, как
испуганные котята. И вот теперь эта ситуация с Рустамом… Она снова
проложила пропасть между нами. Заполнила пространство холодом.
Даже весть о моей беременности мама восприняла холодно, только и
заметила:
— Гене пока не говорили.
Будто я собиралась.
А буквально на следующий день в нашем доме появилась Меланья
Брониславовна — невысокая, ушлая, с короткой стрижкой и паршивым
маникюром. Она не нравилась мне. И эта её дурацкая привычка качать
туфлю на ноге. В ней было что-то от пронырливой базарной торговки,
которая внезапно забралась высоко и теперь строила из себя важную
персону. Не выношу таких выскочек.
И вот теперь она вновь сидит на диване, качает туфлю, обводит
свои же реплики в блокноте.
Мама суетится, готовит чай.
А я тихо бешусь. Наконец, отвожу взгляд от окна, за которым льёт
дождь, заштриховывая мою реальность серым, и говорю:
— Вы уверены, что выгорит?
Просто я знаю юристов, которые работают в нашей фирме — то есть,
сейчас, фактически, на Гену. Это — настоящие акулы. Они
перекусывали и не таких, как эта Меланья. Я уважаю наш юротдел, и
совсем не уважаю женщину, которая собирается представлять мои
интересы.
— Конечно! Ведь ты там главная. Тем более, ты беременна, а он —
предал тебя, да и общее дело — тоже. Деньги на своего отпрыска он
откуда брал? Из общей казны, так?
Я не знаю. Видела лишь суммы в выписках, а вот с каких счетов —
не разобрала. Но сейчас — сомневаюсь, притом — сильно. Геннадий
щепетилен в финансовых вопросах. Вряд ли бы он допустил такой
простой и очевидный ляп.