– Твоего разрешения использовать больничный транспорт для перевозки аппарата, – отвечаю так же спокойно, хотя внутри сложная смесь чувств из обиды и разочарования. Как он может вести себя вот так? Со мной?! Тут же внутренний голос подсказывает, что я сама этого хотела. Иначе бы не улетела на другой край Земли на полгода. Иначе сама постаралась бы первой сделать шаг в сторону примирения. Правда, мы не ссорились, а скорее просто расстались.
Ох, как же всё сложно! Этот Гордиев узел проще разрубить, чем пытаться развязать.
– Давай заявку, – протягивает Гранин руку.
Подхожу, кладу бумагу на стол. Он подписывает. Забираю.
– У тебя всё? – спрашивает холодно.
– Да, – отвечаю и ухожу.
До последней секунды моего пребывания в его кабинете думаю о том, позовёт или нет. Попросит задержаться ещё немного или нет. Захочет со мной поговорить тет-а-тет, или… Нет. Я ухожу, спускаюсь на свой этаж и поручаю Елене Севастьяновой незамедлительно ехать в больницу номер 3 за прибором. Мне сообщают, что запрошенные ими препараты уже готовы, осталось только погрузить. Даю разрешение, и процесс обмена начинается.
Неожиданность подстерегает меня там, где не ждали. Оказалось, что со вчерашнего дня Иван Валерьевич Вежновец, заведующий кардиологическим отделением, в отпуске. Исполняющий его обязанности, услышав о срочной операции, пожимает плечами. Мол, я на себя такую ответственность взять не могу. Вот вернётся шеф, тогда с ним и решайте. Аргумент, что Игнатий не проживёт четыре недели без импланта, не действуют.
В этот момент поступает пострадавший в бытовой аварии, меня вызывают, я прошу Лену позвонить Вежновцу и постараться уговорить его выйти на операцию. Она кивает с обречённым видом. Все в клинике знают: характер у Ивана Валерьевича, мягко говоря, не сахар. Он резок, а главное, – обладает непомерно большим эго. У него оно примерно размером с Австралию.
С больным приходится повозиться. У мужчины глубокие электрические ожоги обеих кистей. Купил бензиновый генератор и стал устанавливать, не читая документацию. «Инструкции для тупых!» – пояснил нам. Я устало улыбнулась, но спорить не стала. Пациенту крупно повезло: пострадала только кожа, но сухожилия, мышцы и кости остались целы. Иначе пришлось бы ампутировать обе конечности.
Когда возвращаюсь в кабинет, навстречу спешит Елена. Вид озабоченно-расстроенный.