– Может быть, в таком случае, вам
следовало пригласить фратера?
– Мы уже приглашали. Трёх! Они прочли
молитвы, освятили весь дом, но это ни капельки не помогло.
– А Канцелярия?
– Когда святые отцы ничего не смогли
сделать, мы обратились в Канцелярию. Они прислали двух констеблей и
сержанта, те осмотрели весь дом – и ничего не нашли.
– Почему же вы считаете, что я смогу
что-то сделать?
Мадам Ульм замялась, но затем, теребя
в руках платочек и упорно не желая встречаться с сыщиком глазами,
тихо-тихо забормотала:
– У вас… у вас есть определённая
репутация, господин Шандор.
– В самом деле?
– Да. Про вас говорят, что вы уже
решали загадки, существование которых не признавала Церковь. И
помогали людям, когда от их просьб отмахивались в Канцелярии. Я
очень надеюсь, что вы поможете и мне.
– Пожалуйста, расскажите про ваших
привидений.
Женщина легонько вздрогнула и впервые
с того момента, как села в кресло, встретилась взглядами с
Шандором. Тёмные глаза сыщика смотрели внимательно и спокойно, но
куда важнее оказалось то, что в них не было и тени недоверия к
услышанному. Виола с удивлением заметила, что мадам Ульм перестала
всхлипывать, и что пальцы женщины уже не так нервно и быстро
перебирают платочек. Затем хозяйка заговорила:
– Мы с мужем купили этот дом полгода
назад. До того он два года простоял пустым после смерти последнего
жильца. Через месяц после покупки мы переехали сюда, и поначалу всё
было прекрасно. Затем рабочие, которых мы наняли для ремонта
западного крыла и оранжереи, стали жаловаться на недомогания. Муж
решил, что они просто хотят набить цену, и уволил их, взяв другую
бригаду. Но всё повторилось. А потом ещё раз. До сих пор оранжерея
и западное крыло стоят не отремонтированными. Похожая история
получилась и с садом: у нас сменилось уже пять садовников, но сад
так и не привели в порядок.
– А где ваш муж?
– Он уехал на две недели по делам.
Собственно, – мадам Ульм поколебалась, но потом всё-таки решила,
по-видимому, быть откровенной, – он не хотел, чтобы я обращалась к
кому-либо после того, как у нас побывали фратеры и констебли.
Сказал, что всё это лишь игра воображения, и ни к чему придавать ей
значение. Но это не воображение, я знаю!
– Не волнуйтесь, пожалуйста.
Простите, что приходится заставлять вас вспоминать пережитое, но
мне важно знать все подробности. Вы тоже испытывали недомогание,
как работники?