Пыхтя мазутным чадом проплелась самоходная телега с
позвякивающими горшками и кувшинами в решетчатом кузовке. Не на
шутку разошелся чей-то заскучавший ишак - видимо заждавшийся
хозяина. Баскурт будто всплывал из-под водной толщи, не вольно
вслушиваясь в шумную жизнь базара. Хотя шум если и был, но не то
чтобы очень… Но особенно выделялся один – за окном торговец
булочками зазывал покупателей:
– Кому булки? Булки, кому? Налетай! С маком, с яблоками, с
орехами. Кому булки! – истошно вопил торговец, разгуливая под
самыми окнами.
– Что же ты так кричишь… – простонал Баскурт.– Голова
разрывается просто! – А с улицы все доносилось: Булки! Булки!
– Азраил тебя побери вместе с булками! – в сердцах воскликнул
Баскурт, тут же пожалев об этом. В глазах потемнело, голова
наполнилась шумом бегущего стада. Затылок прострелило как из ружья.
Приподнявшись было на травяном топчане, опять повалился в его
разнотравные объятия. Мысли ворочались с тяжестью мельничных
жерновов:
"Видать контузило меня… А, когда это было?"
Свет пробивавшийся в подслеповатые окошки высвечивал на полу
пляшущие пылинки.
"День - решил Баскурт, - хотя скорее позднее
утро"
Скрипнула половица.
– Баскурт – бей, как вы себя чувствуете? – В комнату вошел Дауд,
старший охотник.
– Жить буду, Дауд. На все воля Создателя. – Баскурт выдавил
подобие улыбки. – И перестань меня называть – Бей. Какой я тебе
господин? Я даже младше тебя. – Дауд, мужчина с длинными
отвислыми усами, давно уже тронутыми седой изморозью, как-то
засмущался скомкав свою драную шапку. Баскурт же продолжил:
– Карабек-бей, вот наш хозяин. Его господином и называй. Кстати,
а сколько я провалялся?
– Два дня…
– Сколько? Вот же! – Баскурт провел рукой по коротко остриженным
черным как смоль волосам, пока не наткнулся на здоровенную шишку
почти на самом затылке - Что, мы всех куртагов положили?
– Всех, господин… – Баскурт с укоризной посмотрел на не молодого
уже работника. Что с него взять, всю жизнь он привык подчиняться
хозяину и членам его семьи. Раболепство одно слово. Баскурту всегда
было жаль домашнюю прислугу. А вот рабский дух в людях его всегда
раздражал.
– Да, а где мы? – наконец сообразил спросить Баскурт. Комнату в
которой очнулся, он не узнавал.
– А, это один из домов для работников. В южной части Агаша. Ага.
У самого рынка… - Дауд как-то странно вскинулся.