— Мы, как стервятники, — кивнул ему я, — нас не
надо долго звать. Надеюсь, управитесь с вашим парнем поскорее. С
удовольствием осуществлю приговор, если возьмете живым.
— Я знаю, вы мастер по этой части. Надеюсь, так и будет.
Рапорт мне не к спеху, оставьте на неделе в канцелярии…
— Так точно.
— Прощайте, Курт.
— Прощайте, господин обер-полицмейстер.
Я взял под мышку оставленный на столе кивер и вышел. Смерть не
припасла мне в этом доме больше ничего интересного.
Арнольд ждал меня на улице. Разумеется, точно в том же месте,
где я его оставлял.
— Пошли отсюда, — сказал я ему, хотя мне и не было
нужды использовать слова, чтобы заставить его двигаться. —
Здесь нам делать больше нечего.
Арнольд покорно зашагал за мной, его невысокая, но широкоплечая
фигура следовала за моей спиной на расстоянии в три шага — раз и
навсегда выверенная дистанция.
* * *
Легкие сумерки накрыли Альтштадт. Неуловимо тревожное время
сумерек, когда нельзя верить своим глазам, когда улицы тонут в
зыбком чернильном тумане, а чернота клубится в небе, пожирая
остатки облаков, чтобы через час испещрить его тысячами золотых
дробинок. Даже воздух не тот в сумерках, он становится свежее,
слаще, холоднее. Этого воздуха можно набрать полную грудь, он еще
не испорчен людским дыханием и миазмами городской жизни.
На улицах, однако, еще полно было прохожих — засыпали в
Альтштадте поздно, чистый и свежий майский вечер не торопился
разгонять горожан по домам. С рынка шли торговцы, их тачки истошно
скрипели под грузом непроданных товаров. По противоположной стороне
улице прошло подразделение фойрмейстеров, ровно чеканя шаг.
Идеально сидящие мундиры, кивера на ремне, высоченные кожаные
сапоги начищены до блеска. Увидев меня, нахмурились, но взглядами
провожать не стали. Что ж, опытный глаз выделяет то, что ему нужно,
даже в толпе. Я усмехнулся, отчего шедший неподалеку горожанин
шарахнулся в сторону. В течение последних пяти лет у меня редко
возникала необходимость улыбаться, но иногда это все же
случалось.
Шутник — так меня называли раньше. И в этом городе осталось еще
достаточно людей, которые продолжают меня так называть. Что ж,
иногда я не против подарить окружающим улыбку!..
— Трупоед… — донеслось справа и сзади. Было что-то
еще, но это я услышал четко. Опытный глаз находит нужное и в толпе,
но ведь и ухо опытного человека на что-то годится. За «трупоедом»
послышалось шипение, переходящее в булькание, — это Арнольд,
шедший позади, нашел свою цель.