- Оспорить?! – не выдерживает рядом южная, вскакивает со своего
места. Рыжая толстая коса рассекает воздух, тонкая белая блузка
натягивается на аппетитной груди…
Настоящей. Я знаю совершенно точно, что сиськи у Елизаровой
настоящие.
… на широких почти по-мужски скулах горит яркий румянец
праведного гнева.
- Да, как она может что-то оспорить?! Эта дрянь, - палец тычет в
трясущуюся, продолжающую молить свою верховную о защите Ингу, -
убила Тоню! Сама призналась! Что здесь оспаривать?! Ты не посмеешь,
слышишь?! – шипит Лиза не хуже змеи, обращаясь к Лебедевой.
- Ты так настаиваешь, - по-прежнему тихо и невероятно холодно
тяент Дария, - что теперь я начинаю сомневаться. Может,
действительно стоит вмешаться? Как считаете, Александр? – в золотых
глазах мелькает неприкрытая издевка.
- Вы вольны поступать так, как посчитаете нужным, - качаю я
головой, не собираясь вмешиваться. – Правила заседаний подобного
рода не изменились.
- Неужели? В таком случае, почему я не вижу здесь главу
западного ковена темных? – слегка морщит точеный нос верховная. –
Инга, в конце концов ее правая рука. Невероятно бездарная и глупая,
но… кто из нас безгрешен?
- Ольга – не обладает необходимыми полномочиями, - подает голос,
молчавший до этого Русаков - обвинитель и инквизитор от контроля.
Он смотрит на Дарию таким взглядом, будто, как и Лиза, мечтает ее
придушить. Понимает, что силенок не хватит, а поэтому бесится.
Вообще Дария Лебедева раздражает, бесит, выводит из себя чуть ли не
всех присутствующих в этом зале. Потрясающая способность.
- А я, значит, обладаю? – скорее обращаясь к самой себе,
оглядывает зал темная. – Покорно благодарна за оказанную честь и
доверие, господа. Полагаю, выплата южный ковен не устроит, - делает
вид, что действительно задумалась Дария. – Тогда обмен? И кого же
вам предложить? – в золотых глазах насмешка теперь читается еще
явственнее.
Но Елизарова на последних словах заметно расслабляется. Ее свет
начинает ощущаться отчетливее, даже кожу на руках теперь
покалывает. Лиза удивительно хреново держит себя сегодня в
руках.
- Отдай нам Светозару, - получается у светлой все же совладать с
собой. Она выпрямляется, успокаивается, поводит плечами, считая,
что добилась своего, - и мы забудем об этом инциденте.
- М-м-м, - выдает темная задумчиво. – Знаешь… Пожалуй, я
откажусь. К тому же, если мне не изменяет память, крепостное право
отменили еще в 1861. Светозара не хочет возвращаться, - улыбается
она едва заметно, во взгляде мелькает и тут же скрывается за
привычной холодностью любопытство. Верховной Москвы явно интересно
посмотреть на реакцию Лизы. И она не заставляет себя ждать,
Елизарова ведется как школьница: выпрямляется, сжимает подлокотники
кресла, с трудом сдерживая шипение и откровенные проклятья.