— Свежий воздух полезен, —
оправдалась я.
И без того невыносимые отношения с
ней достигли своего апогея. Она фыркнула и посильнее укутала
Максимку. Совесть кольнула, и я прикрыла окошко. Не хватало ещё,
чтобы он простудился как раз из-за того, что вспотеет и его
продует.
— Чем больше его кутаете, тем хуже
ему будет привыкать к перемене температур, — назидательно
произнесла я, выдерживая тяжёлый взгляд.
— Милорд распорядился глаз с вас не
спускать, — подчёркнуто вежливо ответила эта дама. Лет ей был чуть
больше сорока. Понять бы, кто она такая? Аристократка? Или просто
чопорная служанка?
Из того, что успела узнать, мы
сейчас находимся в Норидже, герцогство Норфолк. Первое время, как я
услышала это, то не могла поверить своему «везению». Но нервная
система так устроена — ко всему быстро привыкаешь. Вот и мне
пришлось свыкнуться с мыслью, что я нахожусь в Восточной Англии
XVII века.
— Это наследник герцога,
единственный, — повторила в который раз нянька. Скривила губы в
приязненной улыбке и промолчала. Как же жаль, что Ниа не может
ехать в карете со мной вместо этой чопорной дамочки. — А вы, смею
себе заметить, незаконнорожденная дочь учёного, которой выпала
честь получить благословление монарха на брак с Его Светлостью.
Генри Саймон Линдерброс, шестой герцог Норфолкский.
Вот это уже куда ни шло. Я
попыталась скрыть интерес, слушала дальше. Так сказать, впитывала
информацию. Но нянька умолкла и не спешила делиться дальше.
— Но почему герцог выбрал в невесты
низкородную?
— А почему Яков II выпустил
декларацию о снисхождении? — встретив моё молчаливое изумление, она
пояснила: — Откуда ж мне знать? На всё воля небес. Вот только я
никогда не приму пуританство! Тфу, мерзость.
— Вы это о чём?
Теперь настала её очередь смотреть
на меня изумлённо.
— Как о чём? О Франции и её шпионах
в лоне нашей церкви. Гугеноты всегда были гонимы на континенте, так
почему мы должны относиться к ним терпимее? Чтобы они и у нас
подняли восстание, как в Беарне? Не хватало нам этого. Да простят
меня предки за такие слова.
Поняв, что сказала лишнее, она
умолкла. А я напрягла извилины, припоминая, что же помню о
восстании гугенотов. Ответ пришёл почти сразу — ничего. Я никогда
не интересовалась английской историей и теперь немного сожалела об
этом. Немного. Потому что так мне было бы проще воспринимать
информацию.