Одно из боковых окон дома – то самое,
в котором Скрябину давеча померещилась лишняя тень, – даже не
распахнулось: разлетелось фонтаном стеклянных брызг. Его вдребезги
разбила вылетевшая наружу большая эмалированная кастрюля синего
цвета. А дальше случилось то, чему старший лейтенант
госбезопасности не мог отыскать впоследствии объяснения, как ни
пытался.
Из окна – следом за кастрюлей – даже
не выпрыгнул, а как бы вылетел на невидимой лонже человек,
облачённый во что-то черное. Лишь это Николай и сумел понять при
взгляде на него. Двигался летун с такой скоростью, что силуэт его
выглядел смазанным, будто крутящийся пропеллер самолёта. И наземь
он опустился метрах в пяти от дома. Там, где снежную гладь не
проминали рваные овалы многочисленных мужских следов.
Тут он слегка замедлился: стал
обычным мужчиной в чёрном драповом пальто и цигейковой ушанке. Но и
теперь он с изумительной резвостью побежал в сторону забора: туда,
где белел крестообразный знак, возле которого никто уже больше не
суетился. Скрябин смог увидеть чёрного только со спины,
однако готов был поклясться: даже затылок этого человека выражал
злобное бахвальство.
Николай рванул с места: устремился за
беглецом следом. Зато все остальные, кто был во дворе, будто
обратились в библейские соляные столбы – или в участников немой
сцены из гоголевского «Ревизора».
Однако даже и не это поразило
старшего лейтенанта госбезопасности более всего. Бегун, за которым
он помчал, оказался хромым: заметно припадал на правую ногу. И при
этом сам Николай – бывший центрфорвард футбольной команды МГУ! – не
сумел нагнать хромого, прежде чем тот пружинисто, будто
кенгуру, сиганул через забор. Становилось ясно, каким образом этот
субъект попал в высокую мансарду!
Скрябин в прыжке и сам перемахнул
через ограду, выскочил на Глебовскую улицу следом за беглецом.
Однако тот чудесным образом успел уже отдалиться шагов на тридцать,
не меньше. И теперь стремительно перемещался кособокой побежкой в
сторону Черкизовского вала.
– Стой! – закричал Николай. –
Стрелять буду!..
И действительно выхватил из кобуры,
из-под полушубка, свой табельный «ТТ».
Быть может, он и вправду выстрелил
бы. Однако свет милицейского прожектора до улицы не доставал. А
фонари в той стороне, куда удирал хромой, почему-то не горели
вовсе. Даже Николай, хорошо видевший в темноте, не мог позволить
себе нажать на курок: не имея возможности толком прицелиться, с
риском угодить в случайного прохожего. И, держа пистолет дулом
вниз, старший лейтенант госбезопасности со всех ног припустил за
хромым беглецом.