Knight,
как принято в английском языке.
Чуть усмехнувшись, Коля прошел вперед
с черной клетки на серую, потом – опять на черную, потом – сделал
шаг вправо. И кивнул себе: да, всё правильно. Именно эта фигура,
способная совершать самые хитроумные и непредсказуемые ходы, была
его. А совсем скоро ему предстояло столкнуться со своим
оппонентом, Черным Рыцарем – Глебом Ивановичем Бокием.
И ровно в тот момент, как Николай об
этом подумал, к нему из-за колонны шагнул вдруг человек: мужчина
лет сорока с хвостиком, облачённый в тёмно-серую пиджачную
пару.
– Добрый день! – Он чуть опустил
голову – то ли отдавая поклон, то ли пряча глаза. – Моя фамилия
Смышляев, зовут Валентином Сергеевичем. Я – художественный
руководитель и режиссер Московского драматического театра. И мне
нужно непременно переговорить с вами.
[1] О событиях, связанных с
расследованием крушения «Максима Горького», шла речь в романе
«Орден Сталина»: https://author.today/work/292072
5 июля 1936 года.
Воскресенье
29 ноября 1934 года.
Четверг
Москва
1
Николай Скрябин полагал, что удивить
его чем-либо очень трудно. Однако в первое воскресенье июля 1936
года выяснилось: он в этом ошибался. Каким образом субъект в
пиджачной паре очутился на платформе, Коля не мог понять, хоть
убей. Никто не спускался по лестнице, что вела вниз из вестибюля –
в этом он мог поклясться. А уж до какой степени он удивился бы,
если бы ему сказали, что всего через полтора года этот самый
человек сменит на посту руководителя «Ярополка» страшного Чёрного
Рыцаря – Глеба Бокия!..
– Как интересно… – протянул Коля,
оглядывая непонятного субъекта. – По странному совпадению, я бывал
в Московском драматическом театре. К примеру, в прошлом году
смотрел «Скупого» – пьесу Жана-Батиста Мольера. Кстати, не
напомните мне, с чего там начинается заключительный, пятый акт?
– Гарпагон разговаривает с комиссаром
полиции о шкатулке с деньгами, которая была у него, Гарпагона,
похищена, – ни секунды не колеблясь, ответил собеседник Николая. –
Потом появляется Жак, который служит у Гарпагона поваром и кучером,
и они…
– Достаточно, – проговорил Скрябин и
пристально всмотрелся в лицо своего нового знакомца.
Перед Николаем стоял человек лет
сорока пяти, среднего роста, русоволосый, с высокими залысинами, и
с удивительным лицом: одновременно и одухотворенным, и
отрешенным.