– М-да… – протянул Николай и запустил
пальцы правой руки в волосы на затылке. – Недаром ваша фамилия
показалась мне знакомой... Должно быть, я видел её год назад на
афише «Скупого». Но с какой же стати, позвольте спросить, вам
вздумалось за мной... – Он хотел уже сказать «шпионить», но потом
всё-таки выбрал другое слово: – ...наблюдать?
– Видите ли… – На лице мужчины
промелькнула колеблющаяся, неуверенная улыбка. – Я кое-что знаю о
вас – в смысле, о вашем участии в Ярополке.
А Коля еще думал, что новый знакомец
больше ничем его не удивит!..
– Вы ясновидящий, надо полагать? –
вопросил он, надеясь, что ирония скроет его растерянность.
– Точно. – Та же колеблющаяся улыбка
вновь возникла на губах Смышляева. – Потому-то меня и решили
задействовать в этом проекте.
Скрябин едва удержался от того, чтобы
с размаху хлопнуть себя по лбу. Как же он мог так
опростоволоситься! Конечно, фамилия Смышляев была ему
знакома. Вот только впервые он увидел её не на театральной афише, а
в библиотеке: хранилище оперативных документов проекта
«Ярополк». Именно этот человек: актер, режиссер, автор книги по
актерскому мастерству – был тем ясновидящим, который предсказал
причину и год смерти Юзефа Пилсудского. А в прошлом году его
предсказание сбылось полностью. 12 мая, меньше чем за неделю до
крушения суперсамолета «Максим Горький», военный министр Польши и
её бывший премьер скончался от неизлечимой болезни печени. И потом
возникла легенда, будто в СССР объявляли траур в связи со смертью
Пилсудского. Хотя в действительности траурные мероприятия связаны
были исключительно с гибелью «Горького».
– Так вот оно что… – Николай бросил
на Валентина Сергеевича Смышляева быстрый взгляд, намереваясь
прочесть по его лицу, насколько он доволен произведенным на
собеседника эффектом; но на этом лице видна была лишь прежняя
легкая отрешенность. – Должен сказать: знакомство с вами – большая
честь для меня. Но неужели вы не могли найти другого способа со
мной познакомиться, если уж видели в этом какие-то основания для
себя?
– Не для себя лично. – Валентин
Сергеевич покачал головой. – Но – да: у меня имелись свои резоны. –
Словечко «резоны» он явно любил; что, вероятно, и стало
впоследствии причиной выбора им псевдонима в проекте «Ярополк». –
Полагаю, вы на данный момент – единственный, к кому я могу
обратиться со своей просьбой. Вы должны помочь одному человеку – не
просто человеку: гению, быть может. Он находится в страшной
опасности и догадывается об этом. Но ничего сделать для своего
спасения не в состоянии.