– Возможность ареста? – Скрябин
ощутил, как у него заледенели губы, когда он выговорил свой
вопрос.
Однако Валентин Сергеевич воспринял
такое предположение на удивление спокойно.
– Не думаю. – Он покачал головой. –
И, когда вы займетесь этим делом... если займетесь, – тут
же поправился он, – то сами поймете: над ним иная угроза
нависла.
И он стал рассказывать. Слушая его,
Николай то принимался ерошить волосы на затылке, то качал
недоверчиво головой, то, не удержавшись, задавал какой-нибудь
уточняющий вопрос.
– Дело в том, – говорил Валентин
Сергеевич, морщась и с явной осторожностью подбирая слова – будто
переходя речку по тонкому льду, – что с некоторых пор Михаил
Афанасьевич начал кое-кого замечать поблизости от себя... Его
преследует некто – не вполне человек. Вернее, это Миша считает, что
– не человек. Я-то, признаться, поначалу решил, что он принял за
инфернальную сущность заурядного топтуна. Вот только –
этого преследователя никто, кроме Михаила Афанасьевича, так ни разу
и не видел. Да и сам Миша думает порой, что у него просто мутится
рассудок. Однако у меня на сей счёт иное мнение. Создание,
прицепившееся к нему, вполне реально. И по какой-то причине
оно решило Мишу уничтожить. Тут вот ведь что
происходит...
Пока он вёл свой рассказ, на станцию
прибыли два поезда со стороны центра, и один покинул «Сокольники».
Появившиеся-таки пассажиры проходили мимо колонны, за которой
стояли Скрябин и Сиышляев, но никакого внимания на них не обращали.
И обычные для метро сквозняки обдували их лица. Ничего этого Коля и
его новый знакомец почти не замечали.
– Ну, так что вы скажете? – спросил
Смышляев, закончив излагать факты. – Беретесь вы за это дело?..
Коля только ухмыльнулся. Несмотря на
ужас и трагизм истории, рассказанной Валентином Сергеевичем,
невзирая на серьезность принимаемого решения, он, Николай Скрябин,
девятнадцати с половиной лет от роду, чувствовал себя как маленький
мальчик, которого спрашивают: так хочет ли он открыть огромную
коробку с неведомым содержимым, которую кто-то оставил в его
комнате? Смышляев, проницательность которого сделалась потом
легендой в проекте «Ярополк», уж конечно, не ошибся в выборе того,
к кому обратиться со своей просьбой.
– Да, я берусь, – сказал Николай.
4
Они собирались уже распрощаться.
Валентин Сергеевич не планировал уезжать из Сокольников на метро:
он припарковал неподалёку от станции свой личный автомобиль. Однако
отпустить нового знакомца просто так Скрябин не мог. Слишком уж
хотелось ему узнать ответ на один вопрос.