Обстановка оказалась вполне рабочей. Сбитые из досок столы,
гудящие электрические лампы над ними, крепкий запах табака, карты
на стенах. Среди обилия офицеров можно было и запутаться, слишком
уж многих вместил в себе гостеприимный штабной блиндаж.
Но оберста фон Мердера можно было узнать в группе штабных
офицеров, даже не глядя на погоны. Синий мундир с эполетами и
красным обшлагом сидел на нем безукоризненно, с той особой
элегантностью, которая вырабатывается лишь долгой службой, и ничем
кроме. Щурясь, чтобы привыкнуть к здешнему освещению, резкому и
желтоватому, Дирк подумал о том, что на любом оберсте мундир сидит
как влитой. И вряд ли от того, что его подгоняет по фигуре хороший
портной – скорее это фигура с годами меняется, подстраиваясь под
каждую складку мундира. Если так, у оберста фон Мердера должен был
уйти не один год для того, чтоб его не очень выдающийся, но
ощутимый живот заполнил необходимый объем.
Лицо Дирку было незнакомо: немного отечное, с крупными чертами,
свойственными дородным людям, оно хранило невозмутимое и
величественное выражение, как у каменного льва, лежащего на
ступенях какого-нибудь важного и большого здания. В густой
ухоженной бороде в изобилии встречалась седина, а то, что еще не
успело поседеть, было рыжеватым от табака. Глаза – пронзительные,
острые, внимательные. Такие не шарят слепо по сторонами, а
перескакивают с одной важной вещи на другую, и всякая вещь,
оказавшаяся под таким взглядом, словно бы делается меньше в
размерах.
И в самом деле, оберст. Такой выглядел бы оберстом даже в
мундире рядового, слишком уж выдает стать и манера держать себя.
Движения тяжелые, веские, просчитанные, ни одного лишнего шага, ни
единого ненужного жеста. Не человек, а живое олицетворение
стратегического потенциала, даже воздух в окружении которого должен
делаться густым и пропитанным флюидами мощи германской армии.
Если бы оберст фон Мердер носил монокль, то был бы живой
карикатурой на германских штабных офицеров – такой, какие обычно
печатают в «Панче» и прочих английских газетах. Но оберст фон
Мердер не носил монокля, обладая, по всей видимости, отличным
зрением.
Когда Дирк вошел в блиндаж следом за лейтенантом, оберст изучал
одну из карт, водя по ней невидимые линии коротким огрызком
карандаша.