Мне стал любопытен этот разговор, и я решил его поддержать,
немного «потролив» собеседника:
— Но позвольте, сэр, мне всегда казалось, что нашей свободе мы
обязаны славе русского оружия?
— У вас странный английский, мистер Варвакис. Где вы ему
научились?
— Я часто путешествовал, сэр.
— О, это многое объясняет… Вы, наверное, брали язык от всех,
кого встречали – от завсегдатаев портовых кабаков до джентльменов.
Ваш вопрос великолепно подходит для беседы в этих стенах. Где, как
не в бане, обсуждать политику? Но, быть может, мы продолжим
дискуссию в более подходящих условиях – в холле для отдыха,
например?
— Ничего не имею против. И кофе с трубками будут там весьма
кстати.
Я сделал знак Константину, и нужно было видеть вытянувшиеся от
удивления лица двух английских снобов, когда меня снова подхватили
с обеих сторон и осторожно повели в зал отдыха. Англичан
сопровождал лишь один банщик.
Мысль войти к ним в доверие появилась сразу, как ухо уловило
знакомое имя. Дэвид Уркварт! Эта английская сволочь немало
натворила на Кавказе, работая, как сказали бы в мое время, под
дипломатическим прикрытием в Стамбуле. Если он шеф этой парочки,
сомнений нет – передо мной настоящие шпионы XIX века!
[1] Турки носили желтые туфли, греки –
синие, армяне – красные и евреи – черные.
[2] Авторы проводят границу между
восточным пониманием «кейфа» и современной трактовкой слова
«кайф».
[3] Джемс Клавелл, автор саги об
англичанах в Гонконге, убеждал своих читателей в том, что в Англии
в первой половине 19 века скептически относились к частому мытью.
Тем не менее, Дэвид Уркварт все ж таки открыл в середине века
турецкие бани в Лондоне.
Про «славные» дела Дэвида Уркварта я начитался в 90-е, даже
портрет в учебнике видел. Его много обсуждали в кавказской прессе,
включая грузинскую.
Этот английский дипломат ворвался в жизнь Кавказа с грацией
слона в буфете и «тарелок» побил изрядно. И вошел в историю. Причем
настолько, что даже флаг современной республики Адыгеи сделан по
его эскизу. А еще надавал горцам столько обещаний, что из-за могил
на Кавказе стало тесно. Пожар Кавказской войны пылал и до него, но
с тем, что он в этот огонь керосину плеснул, никто не спорит. Земля
все помнит: в своих бедах, вплоть до изгнания с родной земли, его
до сих пор винят многие кавказцы. Вот бы встретить этого Давидушку,
да голову ему открутить: воздух точно станет чище.