Я ухмыльнулся. За моей выспренней речью скрывалась изрядная доля
горечи: поймут ли эти обремененные «долгом белого человека»
сверхлюди, которыми они себя воображают, ее суть? Это вам не
фронтоны с Парфенона тырить…
Стюарт принял мою ухмылку по-своему. Он накрыл своей ладонью мою
и проникновенно сказал:
— Мы разделяем вашу боль: страдания греческого народа, потомков
славных эллинов, так много подаривших миру, не могут оставить
равнодушным цивилизованное сообщество.
«Вербует, гад», – догадался я и выдал вольную версию похождений
Варвакиса, о которых сам знал немногое и которые мне легко было
превратить в увлекательную бондиану, используя весь арсенал
сюжетных ходов, придуманных Голливудом. Англичане слушали меня,
открыв рот и проявляя явную заинтересованность, ибо весь свой
рассказ я построил так, чтобы у них не осталось и тени сомнений: я
– самый желанный человек в Стамбуле для английской разведки, хорошо
мотивированный, много повидавший и расчетливый в той степени, чтобы
не упускать возможную выгоду.
Теперь моя легенда выглядела так. Я – грек с Ионических
островов, вовремя не сориентировавшийся в событиях и поставивший не
на ту лошадку. Вместо того, чтобы присоединиться к инсургентам или
активно участвовать в русско-турецкой войне на стороне русского
царя, я шпионил для Дарданелльского паши. Был разоблачен, объявлен
предателем и коллаборантом, потерял все свое имущество на Островах,
бежал и был вынужден начать все сначала. Никому не нужный – кто
помнит о былых заслугах, когда надобность в них отпадает – я не
нашел поддержки ни у чиновников Дивана, турецкого правительства, ни
у своих соотечественников в столице. Более того, возвышение
русского влияния в Константинополе раз за разом ломало мои планы,
особенно, в последнее время. Зато обо мне не забыли мои враги на
Островах.
— И теперь, господа, я вынужден скрываться от наемных убийц,
идущих за мной по пятам.
— Ваша жизнь, господин Варвакис , настолько увлекательна, что
достойна пера Вальтера Скотта! – восхищенно воскликнул Стюарт. –
Смею заверить, правительство Его величества Вильгельма Четвертого
могло бы значительно улучшить вашу участь!
— Вильгельма?
— Боже мой! Вам не знакомо славное имя короля Англии?!
— Прошу прощения за мое невежество! Последние годы мне было
как-то не до того, чтобы следить за раскладами европейской
политики, – попытался я выкрутиться из неловкой ситуации, ругая
себя за свой длинный язык. Из курса школьной истории я помнил лишь
одного Вильгельма – того, кто Первую Мировую развязал, до которой
мне в этом теле точно не дожить.