Сглатываю, поражённая внезапной мыслью, а что если… а что если это Вадима рук дело? Что если он мать вот так разукрасил? Ну или не он, так кто-то с его подачи. Мама ведь то и дело ездит к нему, названивает, пытается добиться встреч со Снежаной, но там всё сложно.
Отворачиваюсь к плите.
- Кофе будешь?
- Три в одном есть?
- Фу… как ты эту бурду пьёшь?
- Бурда бодрит.
- Я тебе чёрный с сахаром наведу, молока плесну.
- Валяй.
Громов на моей кухне смотрится очень странно. У меня нет друзей мужского пола, да и приятелей тоже. В школе в классе было больше девочек. Ну а пед… пед сам за себя говорит. Там бабье царство. Как сказала мама, надо было на инженера идти, денег бы не заработала, так замуж бы вышла. Но кто в наше время идёт на инженера? Только идейные. Им совсем ничего не платят. Дядь Коля, старый папин друг, теперь вон мясом на рынке торгует, а раньше турбины проектировал.
Так что нет. Я как подумала, учителя всегда будут нужны. Да и нравится мне это дело – учить.
С такими мыслями я достаю кружку и снова включаю газ на плите, не замечаю, как Громов подкрадывается со спины. Тянет за край полотенца, которое тут же валится с головы. Мокрые волосы рассыпаются по плечам, а по телу бегут мурашки. Наглость Грома не имеет границ.
Я на секунду замираю, думая, что он собирается делать. Пятерня Громова ныряет мне в волосы, кончики пальцев касаются затылка. Меня словно электротоком пронзает. Воображение рисует, как он хватает меня за волосы и разворачивает к себе, чтобы прижаться губами к губам и терзать их, как вчера в некоем подобии поцелуя, воспоминания о котором до сих пор зажигают искры внизу моего живота.
Но ничего из этого не происходит.
Поворачиваюсь с возмущённым видом, Громов втягивает воздух носом с коротким комментарием:
- Розочки-цветочки. Ничего не меняется.
Это он про мою шампунь?
- Не розочки-цветочки, а «Кря-Кря».
- Одна ерунда.
Возвращается за стол, а я выдыхаю. Оказывается, близость Громова напрягает. Ой, как напрягает. Аж до потери возможности дышать!
- Вот, - разворачиваюсь и замолкаю, не договорив.
Юрка уже жуёт мой недоделанный бутерброд.
- Это моё, - киваю на булку с сыром и всё-таки ставлю перед ним чашку с кофе.
- Слушай, сделай ещё. Один ни туда, ни сюда.
- Ты ко мне пожрать пришёл?
- Не только, - тянет с таинственностью и замолкает.