Вот и
Федерико, против обыкновения, поднял руки в примиряющем
жесте:
— Ну,
Матео, это ведь ненадолго, всего на пару лет! И это просьба отца,
просьба, понимаешь!
Он
все-таки переломил один из карандашей, досадливо глянул на
обломки.
— Bene, я
понял, но ты хотя бы объяснишь?
Дон
Фадриго, обрадованный вырванным согласием на разговор,
кивнул:
— Отец
решил послать его во Францию… ну, по делам Лиги… а пока согласовать
его назначение с Рубе.
Матео
покрутил в руке обломки карандаша. В приемной епископа известно
все, что знают в королевской прихожей, а, временами, и несколько
больше. Маркиз давно просился у его величества на покой, но
условием было подготовить преемника. Беда состояла в том, что
высокородные гранды не спешили во фламандское захолустье сражаться
с Бретеем, а менее знатным командующим благородные испанские доны
фламандского происхождения на службе фламандского ренегата, просто
не стали бы подчиняться.
А его
крестный, кажется, решил «усыновить» еще одного
«мальчика».
Очень
разумно. Один его преемник, второй — князь Церкви, а третий… Третий
командует армией. И, конечно, его крестный прав. Мало получить
титул от короля. Грандом Испании не стать за один вечер. А Федерико
продолжал убеждать, что скромная должность секретаря при «его
светлости» — единственная возможность направить усилия фламандского
принца в нужном их семье направлении и уберечь его нового друга,
между прочим, «спасшего мне жизнь», от краха в бурном море
придворных интриг.
У Матео
был еще один резон согласиться с предложением крестного. Год назад
после злосчастной истории с Лаурой он мысленно дал себе слово при
первой же возможности покинуть свой пост, который посчитал
оскверненным, несмотря на все самоуговоры, отпущение грехов и
благословения. И, кажется, о таком он и мечтал втайне, готовя отчет
о Кюнеберге. Но Федерико об это знать не обязательно.
И
все-таки… Понимает ли Федерико о чем его просит? И как это выглядит
со стороны…
— А ты не
переживаешь, что это обман твоего друга?
— Так это
для его же блага, — легкомысленно отмахнулся Федерико и тут же
опять внезапно посерьезнел. — Скажи, Матео, а каково это —
допрашивать племянника короля?
Помощник
епископа кинул быстрый взгляд на двери приемной. Слышать их точно
никто не мог.
— Я не
допрашивал Фарнезе, дон Фадриго.