— А я говорю: нормально пойдем! – не унимался Седой. – Ветер в
корму. Щаз ахфицеры свистнут парусов прибавить!
— Так вы не только под парами ходите? – удивился я. – И под
парусами?
— Вот ты – чудак-человек! Нешто не видишь, какая у «Невы»
оснастка?
Па-бам, приплыли! И что мне ответить? Сколько раз мне еще
предстоит выглядеть в глазах окружающих полным болваном? Сейчас на
меня с ехидством смотрели три пары глаз, а я не знал, что ответить.
Пауза затягивалась.
Вскинул голову и тихонько пропел:
Надоело говорить и спорить
И любить усталые глаза…
В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина поднимала паруса.
Моряки в разнобой загалдели в восхищении.
— Как-как ты напел? Усталые глаза?
— Что за море такое – флибустерское…?
— Глядишь, ты! Не ошибся!
— А я говорил, я говорил… – громче всех разорялся Митька. – Наш
человек, морская кость! Сразу определил, что у нас от бригантины
оснастка!
Вот это я в яблочко попал! Вот так бы каждый раз!
Моряки громко требовали, чтобы я продолжил песню.
Но тут пришел дворник и всех разогнал… То бишь – злой мичман. Он
нарисовался, стоило морякам расшуметься.
— А ну! Разорались, как чайки! Быстро отдыхать! – концерт по
заявкам закончился, не успев начаться. – И вы, Варвакис, шли бы
спать. Пользуйтесь тем, что море спокойно. Кто знает, что нас ждет
завтра?
Как в воду глядел (хотя куда тут еще глядеть – море вокруг?). С
утра посвежело, появилась продольная качка.
На меня не действовала морская болезнь – и слава Богу. Тем
более, что меня вызвали на ют подать чай Спенсеру. Вчера он словно
забыл о моем существовании, а сегодня вот вспомнил. И как тут это
все устроено?
Миновав прохаживавшихся по палубе дам под зонтиками, прошел к
открытому люку, ведущему в каюты первого и второго классов. Оттуда
высунулся давнишний грубиян-эконом, пихнул мне в руки поднос с
чашкой и чайником. Следом он выставил складной столик, который я
зажал под мышкой.
Застыл в растерянности, но тут – на мою удачу – подошел лакей в
ливрее цветов Нарышкиной и тоже вооружился чайным набором. Я знаком
предложил ему показать мне мастер-класс. Лакей надменно склонил
седую голову, согласившись. С его зеленым цветом лица это
выглядело, по меньшей мере, нелепо.
Он раскрыл столик, водрузил на него чайный набор и трубку и
степенно зашагал в направлении рулевого. Справа от матроса, с
подветренной стороны, стояли господа, включая Спенсера, курившего
сигару. Стоило лакею приблизиться, как качка сыграла с ним злую
шутку. Он не удержал равновесия и запнулся, опрокинув столик. Чашка
с чайником уцелели, столик рассыпался, а трубка улетела за борт,
подло проскочив под перилами палубы.