— И что с ним, [черт тебя дери]
делать? — визгливо, так что заметалось эхо под сводами зала,
завопила эльфийка, возвращаясь вопросом к началу беседы.
Ответ колдуна я едва-едва расслышал,
а поняв смысл — оторопел.
— Как?
— Как остальных, — произнес белокожий
чернокнижник, пожимая плечами, а мой разум от его слов сковало
ледяной паникой.
Ледяной дракон опускался к цитадели
по спирали — то и дело изломанно дергаясь, едва не сваливаясь в
пике; вокруг величественного ящера клубились несколько морозных
смерчей, шлейфом стелилась в воздухе голубая кровяная взвесь,
оставляя ультрамариновый инверсионный след.
Плавное планирование у дракона не
получалось — левое крыло монстра было словно пропущено через
мясорубку, и лишь магия всадницы удерживала ящера от сваливания в
крутой штопор. Управлять потрепанным драконом было непросто —
напряжение в хрупкой фигурке наездницы чувствовалось даже на
расстоянии. Изломанно приземляющийся монстр, то и дело выдыхая
ледяное пламя, замораживающее хлещущую из ран кровь, издавал
пронзительный рев, в котором чувствовалась боль.
Длинные когти единственной лапы —
вторая была практически оторвана и висела безжизненной плетью —
вцепились в оставшуюся целой часть парапета западной стены.
Взмахнув крыльями и огласив окрестности воплем, ящер попытался
опереться на искалеченную лапу и, не удержавшись, начал медленно
заваливаться вместе с крошащимися булыжниками. Ломая ограждение
пешеходной галереи третьего яруса, дракон рухнул вниз, подминая под
себя трибуну мастеров — так что треснули доски перекрытия, а
отброшенное ударом хвоста кресло магистра ударилось о стену,
разлетаясь щепками.
Совершенно невредимая наездница
выпрыгнула из седла воздушно-изящно, словно балерина. Обойдя края
крупного рваного провала в дощатом настиле, из которого поднимался
чадящий черный дым, магистр цитадели Эмеральд приблизилась к
выжатой как лимон Майе — девушка, отдав практически всю силу на
лечение защитников крепости, привалилась к остатку стены.
— Пойдем, — негромко произнесла Юлия,
обращаясь к обессилевшей целительнице и подавая ей руку.
Девушки выглядели разительно
контрастно: магистр цитадели в чистой словно с иголочки парадной
форме, с развевающимися за спиной волосами и горящим магической
лазурью взором. И раздавленная, с трудом сохраняющая сознание
целительница в рваной, местами обугленной полевой униформе — под
прорехами которой виднелась сетка неглубоких ран.