“Кажется, поэтому нельзя.”
— Я знаю, как это выглядит, — решила дезактивировать ситуацию
Марта, — как будто я пытаюсь защититься и не показывать появившиеся
у меня отклонения. Но!
Она гордо подняла руку и замолкла.
— Но? — призывно спросил собеседник.
— Но я хочу защитить кое-что другое. Просто дела касаются
кое-каких юридических тонкостей у моих родственников. Мне
запрещено про это рассказывать.
“В такое ты поверишь?”
Закончив в тишине какую-то заметку, психиатр отложил ручку и
снова воззрился на Марту отрицательно качающую головой:
— Я знаю о врачебной тайне. Но если я разглашу что-то… Что-то
противоречащее вашим законам, будет не хорошо. Я не хочу сказать,
что кто-то из моих родственников ведет незаконные дела. Просто я
могу что-то неверно протранслировать… и…
— Хорошо. Вернемся к этому позже, — согласился он и подобрал со
стола стопку карточек, — посмотрим на прогресс с вашей другой
задачей, фройляйн. Насколько мне известно, раньше вы крайне
прилежно учились. Вам ведь все еще нравится учиться?
— Не очень… — хмуро ответила она, — я совершенно не помню
пройденный в последнее время материал. Кстати, можете говорить
“амнезия и повреждения мозга”, а не “задача”. Меня это не
трогает.
— Может быть, мы сконцентрируемся на повторении учебного
материала? У вас сохранились конспекты, записи?
— Нет. Пока не хочу учиться. Насколько я знаю, все записи и мои
устройства были уничтожены в момент покушения на убийство. Сожжены
в бочке возле дома. Убийство… — Марта дернула плечом.
— Не нужно говорить такие заряженные слова. Они заставляют вас
сильнее закрываться. С вами случилось несчастье. Но здесь вы в
безопасности. Позвольте взрослым людям покончить с той опасностью и
позвольте себе побыть в безопасности не только физически, но и
душевно.
“Он точно психиатр? Он же точно нарочно провоцировал сейчас! То
есть я тебе не взрослая?!”
— Взрослые люди? — переспросила она.
— Да, фройляйн. Просто представьте на секунду.
Марта закрыла глаза.
“Лёва, я откачусь и закрою дверку, а ты дай ему в челюсть,
пожалуйста. Но только когда я закрою дверку и заткну ушки.”
— Вот… — кивнул он глядя на смутную улыбку Марты, — что вы себе
представили, фройляйн?
И Лёва и его дружок дядя Витя мертвы. Впрочем, Лёва — не дурак.
Вряд ли дал себя убить.
В глазах немного защипало.